– Ты прекрасно сыграл свою роль с этой дамой, – заметил Брайант, шагая по коридору к билетной кассе. – Мы чертовски хорошо разыграли партию на два голоса. Может, нам стоит попробовать свои силы на сцене: Брайант и Мэй, дуэт сыскарей, немного акробатики, песня с речитативом и танец на песке, как ты считаешь?
– Думаю, ты совсем свихнулся, – честно ответил Мэй. – Мы же убийство расследуем. Я ничего в этом не смыслю.
– Ты же молод и обладаешь непредвзятым умом, – рассмеявшись, ответил Брайант. – А это все, что тебе требуется.
15
Нечто ядовитое
– Привет, Освальд, здесь что-то изменилось, ты что, покрасил кабинет? У меня аллергия на запах свежей краски.
– Очень смешно, мистер Брайант.
Освальд Финч, патологоанатом, расслабленно сидел за столом, пощелкивая костяшками пальцев. Его команду заставили провести дезинфекцию в центральном управлении Вест-Энда после того, как Артур доставил в лабораторию труп, до такой степени кишащий бактериями, что они вступили в реакцию с обычными химическими нейтрализаторами, и весь этаж пропах аммиаком и тухлой рыбой. Это нимало не взволновало Финча, которому повезло с профессией, ибо он родился на свет с атрофированным обонянием, однако санитарный врач Вестминстера пригрозил закрыть всю лабораторию, если они что-нибудь не предпримут.
Не считая того досадного факта, что приходится иметь дело с муниципальными чиновниками, Финч не мог понять, вокруг чего поднялся такой ажиотаж. Процесс телесного разложения казался ему чрезвычайно захватывающим. Брайант предположил, что, как давнишний болельщик клуба «Тоттенхем хотспер», Финч привык наблюдать за процессом медленного распада.
– По крайней мере, на сей раз мы добыли тебе свежачок, – с радостью в голосе отметил Мэй.
Находиться рядом с Финчем было настолько тягостно, что люди создавали вокруг него атмосферу наигранного веселья. У него было убийственное выражение лица с картин норвежских художников и осанка выпотрошенной тряпичной куклы. Никто в отделе не удивился, когда его красавица жена сбежала с мужественным офицером из военно-воздушных сил. Точнее, все были изумлены тем, что Финчу вообще удалось на ком-либо жениться.
– К вечеру в понедельник она уже была мертва. Идите взгляните. – Он поднялся и завел детективов в выложенное зеленым кафелем помещение позади своего кабинета.
Деревянные операционные столы и керамические раковины располагались вдоль противоположной стены. Один стол был занят, его временный владелец накрыт белой простыней – скорее для того, чтобы уменьшить изменение температуры тела, нежели пощадить чьи-то чувства.
В отличие от других анатомических комнат, это помещение было оборудовано переменными источниками света, а не яркими верхними панелями. Причина стала ясна, когда Мэй изучил стоящую в центре лаборатории аппаратуру – массу противовесной механики, настолько передовой, что показанные ею результаты нельзя было отнести к приемлемым доказательствам. Разработав данную систему исключительно для нужд отдела аномальных преступлений, Финч экспериментировал в надежде на то, что когда-нибудь она ляжет в основу нового профессионального стандарта. Отдел так близко подошел к открытию компьютерных технологий, что спустя много лет Джон Мэй удивлялся тому обстоятельству, что им не удалось наткнуться на двоичный код. Но в тот день его настолько поразил и ужаснул вид мертвого тела, что он плохо соображал.
– Полагаю, вы определенно исключаете возможность несчастного случая? – спросил Брайант.
– Не уверен. По словам вашего Ранкорна, она не падала в лифте, а выходила из него. На стенах лифта не осталось волокон или еще чего-то; вам следует обсудить это с ним. И я не думаю, что потерю сознания вызвало нечто врожденное, к примеру приступ нарколепсии. Медицинские показатели свидетельствуют, что у нее было крепкое здоровье.
– Вы уже подняли ее документы? – спросил Брайант. – Я поражен. У нас ведь даже нет машинистки.
– Мы здесь не слоняемся без дела, Артур, – многозначительно заметил Финч, – и без того можно полдня потерять из-за воздушных налетов.
– Сейчас мы официально установили ее личность?
– Ее знал закрепленный за театром врач. Семья ее здесь не живет. Полагаем, ее отец проживает в Вене. Мы пытаемся его известить. Взгляните на это. – Финч откинул простыню и указал на правое плечо трупа, затем надавил концом пилки для ногтей на предплечье Капистрании. – Не обращайте внимания на синюшные пятна. При нажиме на теле четко просматриваются любые вмятины. По всем показателям, это признак зараженности ткани. Наличия какого-то ядовитого вещества или наркотика. Моя первая реакция – проверить на допинг, который балерина могла принимать, чтобы лучше танцевать.
– А они что, практикуют это?
– Не знаю, – признался Финч. – Я не знаком с балеринами.
– Ты ведь захаживаешь во всякие заведения на Клеркенуэлл. Фортрайт часто видит тебя стоящим в очереди, когда возвращается домой. Что-нибудь появилось в анализах крови?
– Это оборудование работает быстрее любого другого, но на все надо взять страшную кучу проб. Я начал с сердечного гликозида, олдендрина, нериоцида, групп токсичных углеводов, но не увидел истощения сосудов, нет обычных признаков отравления.
– Почему ты так в этом уверен?
– Отнюдь не уверен. Но конвульсии в столь замкнутом пространстве вызвали бы повреждения конечностей и своего рода органическое отложение на месте ушиба, а его Ранкорну еще предстоит найти. Нет указания на кровотечение, понос или рвоту. Я проверил содержимое желудка. Приблизительно за три четверти часа до смерти она съела сэндвич с начинкой из домашней птицы, ничего необычного, и что-то типа дольки шоколада, нечто с орехами внутри, – разве «Баркер и Добсон» такой не продают? Сомневаюсь, что это какая-то аллергическая реакция. Тем не менее внезапно выделился желудочный сок, и, если предположить, что усвоение было быстрым и повлекло за собой внезапное падение после того, как она вошла в лифт, я бы сказал, что мы столкнулись с чем-то, что парализовало ее мускулы. На ее конечностях много сжатых тканей.
– Итак, ты выявил факторы, в результате которых смерть не могла наступить. А каково же твое предварительное заключение? – Брайант решил поверить в интуицию Финча, хотя и сознавал, что его выводы вряд ли найдут отражение в официальных отчетах, пока не появятся подтверждающие улики.
– На ее правом колене имеются слабое воспаление и пятно. Конечно, балерины без конца ушибаются, но это пятно очень свежее, что совпадает с падением в лифте. Наверное, она просто внезапно упала на ходу, что означает резкое снижение притока крови к мозгу или своего рода синаптический разрыв. Но все же мне представляется более вероятной повышенная электрическая активность.
– Что ты имеешь в виду?
– Спазм головного мозга. Аномальная реакция, спровоцированная нервными окончаниями. Порезы на руках, нечто, что указывает на следы от ударов.
– Вы соображаете, что говорите: возможно, она упала и ей зажало ноги подъемным механизмом?
– Я вынужден утверждать это на основании оставленных следов. – Финч наклонился к лежащему на столе телу и снова прикрыл его простыней. – Видели рваную рану? Мясо начисто отделено от костей, от всех соединительных тканей. Вот откуда мы знаем, что кожа и мускулатура вокруг колен была разорвана, а не отрезана. Параллельные царапины доходят глубоко до хряща, и кости просто вдавились вглубь на одну восьмую дюйма. Это согласуется с бетонным выступом, о который она ударилась ступнями и который явился причиной перелома. Пусть Ранкорн проверит вертикальные борозды на наличие костных
