8. Он знает, что все мы живем в точке, где сходится несметное множество непримиримых полюсов, противоборствующих факторов. Их непримиримость — и есть наша тюремная камера, а наш путь к свободе в том, чтобы научиться с этой непримиримостью жить и ее использовать.
9. Он знает, что все религиозные и политические учения суть faute de mieux[23] — система коммунальных услуг.
10. Он знает, что Многие — толпа зрителей, зачарованная искусством фокусника, на первый взгляд, не способная ни на что другое, кроме как служить подспорьем в фокусах чародея; и он знает, что истинное назначение человека в том, чтобы самому стать чародеем.
11. И знает он все это потому, что он сам — один из Многих.
12. Принять собственную ограниченную свободу, принять собственную изолированность, принять эту ответственность, осознать собственные специфические дарования и употребить их на то, чтобы гуманизировать целое, — вот что для данной ситуации наилучшее.
Приложение
Исходным толчком для этих заметок — и для многих изложенных здесь мыслей — послужил Гераклит. Он жил в Эфесе в Малой Азии за пять столетий до Рождества Христова. Это то, что известно наверняка: остальное только более или менее правдоподобная легенда. Говорят, будто родом он был из династии правителей, но сам правителем быть не захотел; будто он учился в лучших школах, но утверждал, что он самоучка; будто он охотнее играл со сверстниками и бродил по горам, чем внимал сладкозвучным благоглупостям своих именитых современников; будто его призвал ко двору Дарий, но он ответил царю отказом; будто он любил загадки и был прозван «темным»; будто ненавидел современную ему толпу, Многих, и умер в ничтожестве. Все, что сохранилось от его учения, может поместиться на дюжине страниц печатного текста. Ниже приводятся основные фрагменты его учения, частью оригинальные, частью пропущенные через фильтр — в том виде, в каком они изложены в корпусе сочинений Гиппократа.
Этот мир, один и тот же для всех, не создан никем из богов и никем из людей.
Враждебное всегда в ладу.
Если бы не было беззаконий, люди не знали бы, что такое справедливость.
Война [всякая биологическая борьба] есть справедливость, потому что все возникает через вражду: война есть отец всех вещей.
Начало и конец суть одно и то же. Даже спящие — труженики.
Всеми вещами правит «керавнос» [гром, хаос, случайность].
Отдохновение в перемене.
Всё, что мы видим наяву, — смерть.
Одно-единственное Мудрое называться не желает и желает именем Зевса (бога).
Человеческая натура не обладает разумом, а Логос [божественный закон, эволюция] обладает.
Как можно утаиться от вездесущего? Не к добру людям исполнение их желаний.
Человек — свет в ночи: вспыхивает утром, угаснув вечером.
Для бога все прекрасно и справедливо, люди же одно признают несправедливым, другое — справедливым.
Многие (масса) отворачиваются от того, что для них всего важнее.
Тот, кого почитают больше всех, знает, что почитаемо, и больше не знает ничего. Но справедливость постигнет лжецов и мошенников.
Многознание уму не научает.
Многие (масса) не умеют ни слушать, ни говорить.
Многие (масса) изваяниям молятся, как если бы кто беседовал с домами, ни о богах не имея понятия, ни о героях.
Дионис [ритуалистическая религия] тождествен с Аидом (преисподней).
Многие (масса) не мыслят вещи такими, какими встречают их, и, узнав, не понимают, но грезят.
Ослы солому предпочли бы золоту.
Хотя Логос [закон эволюции] общ, Многие живут так, как если бы у них был особенный рассудок.
Обычай и природа не согласуются друг с другом, ибо обычай Многие сами себе установили, природы не разумея.
Взрослый муж слывет глупым у бога, как ребенок — у взрослого мужа.
Аристос [добродетельный человек, исходя из Гераклитова определения добра: независимость суждений и неустанный поиск внутренней мудрости и внутреннего знания] один стоит ста тысяч других.
Мудрость в одном — знать, что правит всем посредством всего.
Для бодрствующих [всякий аристос] существует один общий мир, а из спящих [Многие] каждый отворачивается в свой собственный.
Всем людям дано познавать самих себя и себя обуздывать.
Величайшая добродетель в том, чтобы говорить и поступать правдиво, насколько позволяет природа.
