Правда по Виргинии

– Жаль.

– Что?

– Это случается со многими мужчинами. И с некоторыми женщинами тоже. После сорока. – Томас разделял предложения паузами, словно обдумывал их перед тем, как произнести. – Трудно привыкнуть к тому, что жизнь больше не преподносит сюрпризов. Когда в женщинах больше нет загадки и покорить их можно одним и тем же способом. Твои дети навсегда остаются твоими детьми. Твоя жена – всегда твоя жена. Единственное что становится хуже, – это твои родители. Ты никак не можешь привыкнуть к тому, что сюрпризов больше нет, и ищешь их повсюду.

Знакомая ситуация: это как раньше, в самом начале, но уже без желания. Молча слушать Томаса или погрузиться в его молчание: утонуть в мягком кресле, из которого не хочется вылезать.

– Например, друг одной моей подруги только что сообщил ей, что уезжает в Джонсбург изучать африканскую музыку.

– Я бы предпочла, чтобы меня оставили ради другой.

– Хорошо, предположим, что он оставляет ее ради другой.

Я взглянула на него. Девушка, работница магазина, не замечает этого. Также этого не видят остальные женщины. Но я вижу. Однажды оставив желание позади, я приобрела способность видеть его. Как я видела своего отца: ресницы, которые начинают белеть, кожа становится более серой, шелушащейся, как у рептилий. Возможно, это просто старость. Старость безжалостна, но болезнь более жестока. Я хочу уберечь его, ведь когда-то я не смогла уберечь своего отца. Помочь ему, хоть у него и есть жена и дети. Сказать ему: «Томас, ты слишком много пьешь». Звучит смешно. Я также не могу сказать ему: «Ты много выпиваешь», это прозвучит, как какой-то корявый перевод.

– Какой из тех двоих был твой Диего, твой муж? – Что?

– Вчера, в «Каннинге».

Я допила кофе, словно перевернула страницу или закрыла книгу до того, как дочитать главу.

– Томас, ты посещаешь врача?

Я подумала, что он рассмеется, но мне показалось, что ему стало немого не по себе.

– Вот о чем я тебе все время говорю: ты не слушаешь.

Он прав, но я поменяла тему именно для того, чтобы в этот раз послушать его.

– Зачем мне идти к врачу? Чтобы узнать что-то, от чего ничего не изменится? Он мне скажет, что я должен бросить курить, пить, начать заниматься спортом, – все то, что я и не подумаю делать.

Воцаряется молчание, Томас курит, пьет и кашляет.

– Ты мне так и не ответила в тот раз, – сказал он наконец, – ты изменяешь своему мужу?

Я прищуриваю глаза, как щурятся женщины, когда затягиваются сигаретой; между нами повисло минутное молчание и дым от моей невидимой сигареты.

– Вот уже девять лет, как мы познакомились с Диего, и за это время я переспала только с одним мужчиной, – сказала я, и мой голос прозвучал ужасно низко.

– С тем курчавым, который вчера сидел за столиком с твоим мужем?

– Да. – Я вращаю кольцо на пальце. – Сейчас он у меня дома.

Он смеется. Зажигает еще одну сигарету. Я чувствую нестерпимое желание погасить ее, но не потому, что забочусь о его здоровье, а из-за этого смеха.

– Не говори мне, что ты жалеешь об этом приключении, а думаю, что это было именно приключение, десятилетней давности. Или у тебя сейчас с ним что-то есть?

– Девять. Это было девять лет назад. Мы с Диего еще не были женаты. И нет, сейчас между нами ничего нет.

– Разумеется. Но ты же не всерьез, да?

– Но в тот раз я уже знала, что на самом деле… Я все разрушила.

– Ты ненормальная. Но ты же хочешь переспать с… Как его зовут?

– Сантьяго.

– Ты хочешь сейчас переспать с Сантьяго?

– Нет. Думаю, что нет. Я хочу все рассказать Диего.

– Зачем?

– Не знаю. Чтобы этого не произошло.

Он уже не смеется, думает, что это логично.

Чтобы этого не произошло. Словно кто-то приподнял завесу, словно Томас сам приподнял завесу и теперь может отчетливо видеть то что раньше только представлял себе или о чем догадывался. Я вижу, что происходит у меня с Томасом, то что у него происходит со мной, то, что происходит у меня с Сантьяго. Но я не останавливаюсь, я решаю двигаться вперед, чтобы потом снова взглянуть, но осторожнее, на то что вижу сейчас.

– Мы никогда об этом не говорили. Но зачем ты вышла замуж за Диего?

Мы нарушили правило: говорили о наших парах. Томас заговорил об этом. Или, лучше сказать, спросил. Хороший вопрос. Уже много дней, месяцев, лет я пытаюсь ответить на него себе самой.