– Будет, будет! – заговорил Лекок уже добродушно. – Я уверен, что этот план удастся, хотя он несколько старомоден. Я горжусь, что был вашим слугой. Здесь нет никого, кто мог бы с вами сравниться. Ну! Старый гигант, я прошу прощения у Крестного Отца.
Всего лишь две-три секунды они смотрели друг другу в глаза.
Приступ ярости, охвативший старика, уже прошел.
На его лице промелькнула лукавая улыбка, и в ту же секунду привычное невозмутимое безразличие вернулось к Крестному Отцу.
– Конечно, – сказал он, – ты привязан ко мне, Приятель-Тулонец, и все вы испытываете ко мне нежность, как к родному отцу. И вы правы, дети мои, это я не прав. Нельзя быть, если тебя по сути дела уже нет. Это будет мое последнее дело. Как, говорите вы, генерал сможет прочесть в кромешной темноте имя «Готрон», да еще разглядеть, что оно написано желтым мелом? Это полный абсурд! Идиот! Идиот! Мне стыдно! Долой старого дурака!
И он рассмеялся, не спуская взгляда с присутствующих.
– Что вы хотите? – продолжил старик. – Приятель-Тулонец сказал, что дело успешно завершится. Мне всегда все удавалось, несмотря на отсутствие способностей…
– Отец! – сказал Лекок, грозя ему пальцем. – Вы затаили обиду.
– Иди, я поцелую тебя! – с пафосом позвал старик, вытирая свои сухие глаза. – Неблагодарный! Знал бы ты, как тебя любят!
После нежных объятий старик продолжил:
– Меня спросили, кто такой Готрон. Бедняга Лейтенант Куатье сидел в тюрьме, он платил по закону. Я и не полагал, что он так много знает. Через одного общего друга он передал, что выложит правосудию с десяток наших маленьких историй, если я его не освобожу. Почему бы его и не пожалеть, пока мы с ним не
В этот момент кто-то тихо постучал в дверь. Присутствующие прикрыли лица черными шелковыми платками.
– Проходи, Пиклюс, заходи, друг мой, – сказал старик.
На пороге показался мужчина с несчастным лицом, он походил на сельского привратника.
– Заключенный на свободе, – сказал он. – Все прошло нормально.
Полковник улыбнулся и заметил:
– Хорошо, мальчик мой. Ты можешь закурить сигарету, снять на балконе красный шарф, а затем пойти повеселиться.
Пиклюс вышел на балкон. Отец продолжал:
– Я сказал, что Готрон – это Куатье. Должен уточнить, что он треть Готрона, так как наш Николя пригласил каменщиком Котри и слесарем – Ландерно. Стена башни толстая, вполне хватит места, чтобы упаковать генерала.
Дело принимало интересный оборот.
– Ну что ж, дело о наследовании можно считать открытым. Остается больная малышка, что находится этажом ниже. Куатье вовсе ни к чему торчать в столице, а юным легочным больным совсем не противопоказан воздух Корсики. Куатье и девочка сегодня отправятся в Сартен, и проблема полностью будет решена: красавица Изоль становится единственной наследницей и принцессой. Я все сказал. Простите автора за допущенные ошибки.
Раздались приглушенные возгласы одобрения. Всем хотелось, чтобы старик был доволен.
– Спасибо, дети мои, – сказал он, складывая свои записки. – Раньше бы я организовал все гораздо лучше… но что поделаешь? Пока не явился Лейтенант, я передаю слово нашей восхитительной графине.
– Но прежде, – возразил Корона, – я хотел бы сказать, что мы очень мало положили принцу за его услуги. Удвоим вознаграждение.
– Он нам обязательно понадобится и для моего дела, – сказала Маргарита.
– Послушаем, что за дело у Маргариты! – решительно сказал Лекок, укоризненно посмотрев на графа Корона. – Слово имеет Маргарита.
– Я долго вас не задержу, – начала Маргарита. – В последний раз, когда я была в замке де Шанма в Нормандии с двумя дочками генерала, я обнаружила там одну скупую крестьянку, которая скрывает баснословное состояние. В прошлом году она даже покалечила своего сына в целях конспирации. Она у меня как-то попросила пару су на табак.
– И удается ей скрыть свою жалкую тысячу экю? – явно издевательски поинтересовался старик. – Расскажи, дорогая.
– Она платит поземельный налог в департаменте Орн на сумму двадцать две тысячи восемьсот семьдесят шесть франков, – ответила Маргарита.
– От доходов! – одновременно и весьма бурно отреагировали со всех сторон.
– Чистый налог, – уточнила Маргарита. – Кроме того, она платит четырнадцать тысяч франков в соседних департаментах.
– Черт побери! – выругался старик. – После такой истории и сон потеряешь.
– И еще, – продолжала Маргарита, – каждые полгода банкир из Алансона получает по тысяче триста пятьдесят франков в счет полпроцента комиссионных за перевод в государственный бюджет земельных рент, записанных на ее имя.
