– Пока что да, месье Бадуа, – благодушно кивнул юноша.
– Поговорим теперь серьезно? – предложил бывший инспектор.
– Если хотите, я согласен. Попросите подать кофе… Правда, в счастливой Аравии я пил кофе получше, чем здесь, Мока-Корселе, – ухмыльнулся Пистолет.
Когда перед ними поставили дымящиеся чашечки, Бадуа запер дверь на ключ. Сев на место, он уперся большими пальцами рук в край стола.
– Малыш, у тебя много способностей и масса недостатков. Надо принимать тебя таким, какой ты есть. Шутки в сторону. Как ты относишься к господину Лабру? – осведомился Бадуа.
– Месье Поль! – воскликнул Пистолет. – Прекрасный молодой человек. Я бы пошел за ним в огонь и в воду, если бы был несгораемым и непотопляемым.
– Вот и славно, – кивнул Бадуа. – Месье Поль похож на тебя, у него свои недостатки, и с ним тоже бывает нелегко.
– Почему? – вскинул брови Клампен.
– Он не говорит всего, что знает, – вздохнул бывший полицейский. – Ты понимаешь: раз я за три года не нашел того, что искал, стало быть, столкнулся с массой трудностей.
– Что же вы ищете, месье Бадуа? – заинтересовался Пистолет.
– Вопрос вроде бы простой, – озабоченно ответил бывший инспектор, – но в двух словах на него не ответишь. Когда мадам Сула предложила мне поступить на службу к месье барону, а это именно она убедила меня уйти из полиции, все казалось простым и ясным. Месье барон, получив наследство, хоть и не стал миллионером, но платить мог хорошо.
– Если речь идет об интересном деле, – заметил Пистолет, – оплата меня не очень волнует.
– Я питаюсь хлебом и мясом, – мягко возразил бывший полицейский. – И мне нужны деньги, чтобы оплачивать счета булочника и мясника.
– А что, месье Поль просит оказывать ему услуги в кредит? – удивился Клампен.
– Никогда, – покачал головой Бадуа. – Не сбивай меня с мысли, малыш. Месье барон платит аккуратно. Но то, о чем я толкую, не так легко объяснить. Помолчи. Я остановился на том, что сперва дело казалось прозрачным, как родниковая вода. Мадам Сула, ты знаешь, как я ее уважаю, посоветовала мне согласиться, и я согласился. С тех пор мадам Сула сильно изменилась.
– А! – воскликнул Пистолет. – Она теперь против месье Поля?
– Ни за, ни против, приятель, – задумчиво проговорил Бадуа. – У мадам Сула какое-то горе, тайна, уж не знаю что. Я уже давно перестал понимать эту женщину.
– Попытаемся разобраться, месье Бадуа, – деловито заявил Пистолет.
– Но и месье барон, как мне кажется, тоже что-то скрывает от меня, – продолжал бывший инспектор.
– Так вы и его перестали понимать? – уточнил Пистолет.
– Понимаю гораздо хуже, чем прежде, – вздохнул Бадуа.
– Ясно. Прочистим вам уши, – кивнул Клампен.
– Сперва у него было две цели: найти родителей девочки, которую он удочерил, и поймать убийц своего брата, – начал объяснять бывший полицейский.
– А теперь? – насторожился Пистолет.
– Теперь вопрос о той юной особе отпал, – снова вздохнул Бадуа.
– Почему? – изумился парень.
– Вот тут-то и зарыта собака. Действительно почему? – нахмурился бывший инспектор.
– Она стала его любовницей, месье Бадуа? – осведомился Клампен.
Бывший полицейский покраснел. Он был далек от подобных мыслей, и это предположение возмутило его.
– Тебе же сказали, она его приемная дочь, – сердито сказал Бадуа. – Месье барон – честный человек. К тому же…
– К тому же?.. – повторил Клампен.
– Месье барон безумно влюблен в мадемуазель Изоль де Шанма, – с расстановкой проговорил Бадуа.
– Черт возьми! Красивая девушка, – ввернул Пистолет с видом знатока. – Три года назад, если бы Меш не занимала все мои мысли…
– Теперь мадемуазель де Шанма стала еще прелестнее, – перебил парня месье Бадуа.
– Браво! – воскликнул Клампен. – Но когда вы сказали «к тому же», вы имели в виду вовсе не мадемуазель Изоль де Шанма!
– Верно, малыш, – кивнул бывший полицейский. – От тебя ничего не скроешь. Я хотел рассказать о Блондетте.
– Блондетта – это приемный ребенок? – уточнил Пистолет.
– Блондетта – это тайна! – вскричал месье Бадуа. – Я хотел добавить: к тому же, хоть Блондетта красива, как ангел, в нее не может влюбиться ни месье барон, ни любой другой мужчина.
