неподдельная нежность. Ему хотелось отблагодарить это великодушное создание, сердце которого отныне безраздельно принадлежало Анри де Лагардеру.
– Моей путеводной звездой будет любовь Авроры де Невер и ваша, мадам, – прошептал он ей на ухо. – Я буду часто думать о вас, и мы еще увидимся…
– Довольно, сударыня! – раздался чей-то суровый голос. – Похоже, вы забыли не только о присутствии господина губернатора и моем, но и о приличиях. Как ваш муж я приказываю вам немедленно удалиться!
Она смерила его гневным взглядом, но маленький человечек впал в такую ярость, что уже ничего не замечал… он топал ногами, отчаянно жестикулировал и брызгал слюной.
– Кто просил вас ввязываться в это дело? – бушевал достойный прево. – Извольте отвечать, Мелани! У вас нет никаких прав…
На эту тираду последовал мгновенный безжалостный ответ.
– У любой женщины есть право, – холодно промолвила она, – выбирать между мужеством и трусостью, между низостью и благородством, между глупостью и умом!
Удар попал в цель, ибо мэтр Амбруаз Льебо побагровел и задохнулся от бешенства.
Разумеется, Лагардеру сейчас было совсем не до шуток, но он не смог устоять перед искушением – ведь совсем недавно насмешка была главным его оружием, и в обличье горбуна он разил своих врагов меткими остротами. Толстяк просто напрашивался на то, чтобы его проучили. Анри не забыл, как чванливо вел себя прево утром, осмелившись даже прибегнуть к угрозам – пусть смехотворным, но все-таки оскорбительным!
Итак, он подмигнул губернатору де Фловилю, который тихонько посмеивался в углу, а затем обратился к супругу прекрасной Мелани:
– Сударь, ваш справедливый гнев вполне понятен, но вы не должны забывать, что это всего лишь последний поцелуй приговоренного к смерти…
Льебо попятился.
– Именно так! – продолжал Анри, невольно переходя на гнусавую интонацию Эзопа Второго[27]. – С чего вы, собственно, взяли, что я Лагардер? Может быть, я просто обманул вас всех и твердо решил похитить у вас сердце вашей жены?
– Вы… так вы не Лагардер? – пролепетал несчастный, отступив до самой стены.
– Возможно, да, возможно, нет, – протянул шевалье. – Мне столько об этом твердили… да вы же первый и начали… что теперь я теряюсь в догадках, кто я такой. И если окажется, что я и впрямь самый обыкновенный убийца, то меня это не слишком удивит. – И, повернувшись к молодой женщине, он добавил, сохраняя выражение полной серьезности на лице: – Скажите лишь слово, мадам, и я увезу вас с собой…
– Мелани! Мелани! – закричал в отчаянии маленький прево. – Не покидай меня! Останься со мной! А вы, сударь, кто бы вы ни были, должны немедленно уехать… и как можно дальше! О, господин губернатор! Умоляю вас, прикажите открыть ему ворота… только пусть он уедет один… и никогда больше не возвращается в Шартр!
– Да, я уеду, – сказал Лагардер, – и смерть будет подстерегать меня повсюду! Но пока я жив, помните: если вы посмеете хоть словом упрекнуть вашу жену, я узнаю об этом, и тогда настанет ваш последний час.
Прево рухнул в кресло, обтирая выступивший на лбу пот. Однако в этот момент раздался топот копыт во дворе, и комическое происшествие было тут же забыто.
– Прибыли гонцы! – возгласил губернатор де Фловиль, выглянув в окно. – Шевалье, нам будет очень вас недоставать: с вами не соскучишься, и я давно так не смеялся, как сегодня! Но у вас есть более важные дела, чем развлекать нас… Езжайте! Да хранит вас Господь, а когда вы будете возвращаться через Шартр вместе с вашей невестой, а может быть, и женой, помните, что ворота города, равно как и двери моего дома, широко открыты для вас.
Гвардеец ввел в комнату двух человек, с ног до головы покрытых пылью.
– Кто послал вас? – спросил Анри.
– Монсеньор регент, – ответил первый.
– Мадам герцогиня Неверская, – сказал второй. И оба добавили в один голос:
– Нам поручено нагнать шевалье Анри де Лагардера.
– Это я!
Гонцы, почтительно склонившись, передали ему два послания.
Ко второму был приложен кошель с вышитым на нем гербом матери Авроры. Кошель этот был набит золотом.
Лагардер быстро пробежал письма.
– А теперь простимся! – произнес он. – Я получил все, что нужно для победы.
Фловиль обнял его, и они поцеловались… Слезы брызнули из глаз мадам Льебо, но Анри смахнул их быстрым поцелуем. Это был все тот же красавец Лагардер, прекрасный и бесстрашный рыцарь.
А полицейский прево по-прежнему сидел, забившись в кресло и не смея поднять взора. Впрочем, никто не обращал на него внимания.
Через несколько секунд Лагардер уже был в седле. Подняв на дыбы коня, он крикнул своим верным спутникам:
– Вперед! За Аврору и – смерть презренному Гонзага!
