– Как? В самом деле? Ты же раньше его так сильно любила!
– Я узнала обо всем только сегодня, – сказала Леокадия. – Я до сих пор не могу понять, почему это случилось так поздно. Мне рассказали обо всем только сегодня утром…
– Мой брат был богат, – важно произнесла Валентина, – и я тоже разбогатею.
Их взгляды встретились. «Кто же из нас двоих сумасшедший?» – спрашивала себя вдова. От напряжения она даже взмокла.
– Обними меня, мамаша Лео, – снова заговорила девушка. – Мы навестим его вместе. Как ты думаешь, в тюрьме можно жениться?
Вдруг укротительница почувствовала, что в ее руке оказался листок бумаги. В это же мгновение она услышала шепот Валентины:
– Если бы я осталась в кровати, нас бы услышали, даже если бы мы говорили совсем тихо. Они там, за той занавеской.
– Кто? – пролепетала Леокадия.
– Те, кто убил Реми д'Аркса: Черные Мантии! Вдова вздрогнула. Девушка обняла ее и снова расхохоталась.
Мамаша Лео никак не могла прийти в себя. Видя это, Валентина наклонилась к ней, словно для того, чтобы поцеловать, и шепнула ей на ухо:
– Вы забываете о своей роли. Говорите со мной о побеге, а то нас подслушивают.
Если бы даже укротительнице упала сейчас на голову гиря, оборвавшая жизнь ее супруга, Жан-Полья Самайу, она бы не была более ошарашена. Однако Леокадия все же попыталась овладеть собой. Внезапно ей вспомнились слова Констанса, которые она тотчас же повторила:
– Нет такой замочной скважины, к которой нельзя было бы подобрать ключ. Конечно, для этого нужны деньги, но у твоих родственников есть средства, и они готовы раскошелиться. Мне сказали, что только ты не хочешь побега Мориса.
Валентина притворилась, будто глубоко задумалась.
– Неужели ты думаешь, что могут осудить невиновного? – прошептала она. – Ты ведь не сомневаешься в нем? Ты ведь знаешь, что он никого не убивал?
– Ах, моя дорогая! – вздохнула вдова. – Даже если бы его обвиняли все судьи мира, я твердила бы, что он невиновен. Но пойми, дочка, ведь наша уверенность в Морисе не может предотвратить несчастье! Все ведь решают судьи. А сколько было случаев, когда те, кто ни в чем не виноват, шли на эшафот! Послушай, когда Морис окажется на свободе, вы уедете в Англию или Испанию, а может, еще куда-нибудь. Вы поженитесь!
– А ты поедешь с нами? – спросила девушка.
– Конечно, если вы захотите, – заверила ее мамаша Лео.
Валентина стремительно встала и сделала несколько шагов.
– Как я слаба! – грустно сказала она. Остановившись перед зеркалом, висевшим над камином, девушка добавила:
– Я такая бледная! Внезапно она вздрогнула.
– Может быть, Морис сейчас еще бледнее, чем я! – с горечью произнесла Валентина.
Затем она снова села. Прежде девушка сидела, откинувшись на спинку, но теперь она положила голову на плечо Леокадии. Таким образом, тот, кто следил за ними из алькова, не мог видеть ее лица.
– Можно, я так посплю? – спросила она.
– Конечно, моя дорогая, – ответила укротительница, к которой понемногу возвращалось ее обычное хладнокровие. – Но почему бы тебе не лечь в постель?
– Хорошо, ты уже входишь в роль, – прошептала Валентина.
– Потому что так мне лучше, – добавила она вслух. – Мне кажется, ты меня охраняешь.
– Значит, ты чего-то боишься?
– Да, иногда... Я вижу моего брата... О, как я его любила! А мой отец... Оба бледные, мертвые... Я хочу спать. Спокойной ночи.
В том положении, которое приняла девушка, ее рот оказался как раз рядом с ухом вдовы.
– А теперь не надо мне отвечать, – произнесла она так тихо, что Леокадия едва смогла разобрать ее слова. – Вы должны сидеть и не двигаться, словно не хотите разбудить спящую, тогда этот человек не догадается, что я шепчу вам на ухо. Смотрите, не потеряйте бумажку, которую я вам дала. Вы ее прочтете потом, когда останетесь одна. Вы, конечно, уже догадались, что я нахожусь в здравом рассудке. Я видела Мориса в тюрьме и знаю, что бояться ему следует вовсе не судей.
При этих словах укротительница так вздрогнула, что девушке пришлось сделать вид, будто она внезапно проснулась.
– Что с тобой? – громко спросила она. – Мне уже успел присниться такой хороший сон... Он всегда мне снится.
– Я тоже задремала, – нашлась с ответом вдова, – только мне приснился дурной сон.
– Хоть бы мой сон вернулся! – мечтательно произнесла Валентина, поудобнее устраиваясь на плече Леокадии.
– Вы не послушались меня, – прошептала она с упреком через несколько мгновений. – Что бы я ни
