Роковое наследство

– Но ведь я в Париже! А? А он? Он ведь умер? Подтверди мне, что он лежит в могиле...

Голова Винсента упала на грудь. В следующий миг он думал уже о другом – и вскоре прошептал:

– После него пришла очередь Ренье. Остался один Ренье. Почему же Ирен сказала: «Я никогда не буду женой Ренье!»? Ах, у девушек всегда в голове ветер!

Голос Винсента звучал все глуше и глуше, и Ирен уже ничего не могла понять.

Она стала читать письмо дальше.

«Вот об этом я и думаю днем и ночью, мой дорого отец. Возможно, Вы были правы, когда столь спешно покинули Париж, но теперь сердце подсказывает мне, что опасность подстерегает Вас в глубинах Вашего страшного убежища.

Прошли годы. Вы даже не представляете, как вы изменились! Увидев Вас, я, Ваша дочь, едва Вас узнала. Ваши лучшие друзья, ваши заклятые враги встретят Вас на улице, взглянут в лицо – и не вспомнят Вашего имени.

Надежно спрятаться можно только в Париже. Я успокоюсь лишь тогда, когда Вы будете рядом со мной и я смогу заботиться о Вас.

Я не богата, но я работаю, у меня всегда хватит денег для нас двоих. Комната у меня большая. Из окон открывается вид на прелестную рощу, и я готова поклясться, что это – самое умиротворяющее зрелище на свете.

Впрочем, я не хочу Вас обманывать. Деревья, зеленеющие под моими окнами, растут на кладбище Пер-Лашез, но Вы сами убедитесь, что за исключением одного надгробья, которое напоминает белоснежные памятники нашей Италии,Ваш взгляд не найдет ни одного печального могильного камня. Заросли кустов и цветы прячут от глаз все, что может вызвать грусть. А склеп полковника Боццо-Короны большепохож на те миниатюрные храмы, которые строят для украшения в садах».

Ирен вновь прервала свое чтение.

Я не знаю; как это лучше объяснить... Конечно, на бумаге не остается следов волнения, однако она сохранила два отпечатка пальцев, принадлежащих человеку, который судорожно стискивал это письмо, и угольная пыль бережно перенесла на листок тот рисунок, что виден на каждом из этих органов осязания, как называют наши пальцы ученые-физиологи. Отпечатки эти чернели как раз возле строки, в которой упоминалось имя полковника Боццо-Короны.

Одно темное пятно было в начале строки, другое – в конце, будто ее взяли в кавычки.

И сразу становилось ясно, что именно эта строка больше всего взволновала адресата.

И еще было понятно, что именно ради этого сообщения автор письма и взялся за перо.

О смерти полковника упоминалось вроде бы случайно. Так, вскользь... Женские уста вывели непреложное правило: смысл письма всегда ищи в постскриптуме.

Однако непреложным это правило было тогда, когда вообще существовали правила, иными словами – до потопа.

Теперь постскриптумы отменены.

Суть письма можно изложить где угодно, но я все-таки рекомендую вам высказывать главную мысль во вводном предложении.

Вводное предложение сродни маленькому столику: на нем мы размещаем статуэтку, которая в любом другом месте помешала бы.

Если же вводное предложение ни на что вам не намек, нет, изучите пунктуацию, ощупайте воск печати, препарируйте подпись. Мне случалось уловить суть послания в почтовом штемпеле на конверте.

Прочитав трогательные слова о могиле полковника, Ирен больше не спрашивала, кого имел в виду ее отец, твердя: «Он умер».

Но от этого открытия смятение девушки только возросло. Она еще находилась под впечатлением разговора с графиней Маргаритой, а та, кажется, считала святым человека, которого отец называл демоном, дьяволом и Сатаной.

Ирен очень захотелось о многом расспросить отца, но Винсент с сосредоточенным видом рылся в своей холщовой сумке, где лежали вперемешку белье, одежда, хлеб и железные инструменты.

Тогда Ирен вернулась к письму. Оно заканчивалось так:

«Я слишком плохо себя чувствую, чтобы встретить Вас у дилижанса, но подробно объясню Вам, как до меня добраться.

Я даю Вам на сборы один день. Мне тоже нужно приготовить к Вашему приезду свою комнату, в которой я так жажду Вас принять. Вы