Укротительница вихрем влетела следом, втолкнув в комнату Ирен и Ренье и захлопнув за собой дверь.
Леокадия с удовольствием бы заговорила и произнесла бы целую речь, но не могла сказать ни слова: слишком запыхалась. Она бежала со всех ног от самой Грушевой улицы.
– Все, кто здесь находится, – только и сумела произнести госпожа Канада, – в полной безопасности, словно в храме, огражденные стенами семейного дома и правами законного супружества. Никто не смеет войти сюда, даже полиция и судебные власти.
И достойная дама величественно опустилась в кресло, которое жалобно заскрипело под ее тяжестью.
– Прислушайтесь, – внезапно сказала Леокадия, откидываясь на спинку, – они уже на площадке.
Все покорно прислушались, включая и Винсента, который вновь принялся лягаться.
Эшалот тихонько шепнул ему на ушко:
– Спокойно, господин архитектор! Потерпите хотя бы минуток пять, а иначе мне придется придушить вас для вашего собственного блага.
– Они его и ищут, – шепнула мадам Канада. – Тс-с! В тишине, сразу воцарившейся после этой команды, стало слышно, как несколько человек крадучись идут по площадке.
Один голос произнес:
– Комната итальянца в глубине коридора. Второй добавил:
– Где-то тут должна быть вышивальщица. Кучер ее не видел.
– Кучер вполне мог и задремать у себя на козлах, – буркнул первый.
– Сам черт нас водит, не иначе! – вздохнул второй. Вновь послышались осторожные шаги.
Затем зазвучали новые голоса. Один сказал:
– Ну что? Старичок-то воскрес?
– Маргарита, Самюэль и Принц видели его собственными глазами, – откликнулся другой. – Он насмешливо смотрел на тех, кто приподнял крышку его гроба.
– И что же под ней нашли? – заинтересовался первый. Больше из коридора не донеслось ни слова. Мужчины, говорившие о старике, видимо, замыкали шествие, потому что смолк и шум шагов.
Когда стало совсем тихо, госпожа Канада повторила:
– Да. И что же нашли под крышкой гроба? Немного пепла, наверное, горсточку серы и не знаю уж, что еще. Вампиров хорони не хорони – все без толку.
– Я тоже, – прошептал Винсент Карпантье, – тоже видел его. Я не сомневаюсь, что это был он!
– Ну-ну, и что же, мил-человек? – подбодрил архитектора Эшалот, по-прежнему крепко державший его поперек туловища. – Мы вас слушаем. Но Винсент ничего не ответил.
Бывшая укротительница жестом, скорее присущим мужчине, чиркнула спичкой о подошву своего башмака и зажгла свечу. Шандал озарил редкостную обстановку этого жилища, которое мы уже имели честь описывать. Но на этот раз супружеская постель была в порядке.
Зато в корыте, которое служило колыбелью юному Саладену, незаконнорожденному сыну Симилора, лежала груда тряпья; из-под нее выглядывало бледное и мрачное личико уснувшего мальчугана.
Именно на него и устремил свой взгляд Эшалот, как только вспыхнул огонек свечи.
Возле укротительницы, сидевшей в кресле у камина, стояли Ирен и Ренье, держась за руки.
Эшалот наконец отпустил Винсента Карпантье, и тот оперся обеими руками о стол, словно изнемог от тяжких трудов.
– Не желаете ли перекусить? – светским тоном поинтересовалась госпожа Канада. – Вы здесь у честных людей. У нас все попросту. Похоже, что архитектору, как вы его называете, слегка не по себе. Стаканчик вина приведет его в чувство.
Эшалот налил вина, но Винсент наотрез отказался пить.
– Тогда поднеси мне, – скомандовала Леокадия. – Я с удовольствием отхлебну глоток.
Она одним махом осушила стакан и с шумом выдохнула воздух.
– Ну вот и полегчало, – объявила укротительница. – У меня покладистый характер, вот только желудку моему вредно поститься, он к этому не привык. Угости молодых людей, господин Канада! Мы оказались в чрезвычайной ситуации, надо многое обсудить... Среди нас – юноша и девушка. Они похожи на двух голубков. Глядя на них, я вспоминаю другую парочку, а, Канада? Те влюбленные были так же красивы и добродетельны, как и эти. Им тоже угрожала таинственная опасность, которая лишь усиливала их очарование. Я говорю о милых моих Морисе и Валентине...
– Сударыня... – начала было Ирен.
– Вы хотите поблагодарить меня? – прервала ее добрая женщина. – В этом нет никакой необходимости. Какие церемонии могут быть между соседями по лестничной площадке! Когда мы будем чаще встречаться и получше узнаем друг друга, вы поймете, что мы – артисты, художественные натуры. Люди с тонкими чувствами, хотя мой муж и служил когда-то в аптеке. Мы как раз обсуждали сегодня все эти дела... После обеда, по-семейному... Видите ли, господин Канада мне признался, что служил когда-то мерзавцу- итальянцу, не подозревая, естественно, о его гнусности. Устроив мужу хорошенькую выволочку – а как законная жена я имею нa это полное право, – я сказала ему: «Все это нам знакомо. Из-за другой гнусности я заперла на ключ свое заведение, а оно у меня было великолепным, и рисковала собственной шкурой ради спасения молодого человека, который был мне дорог, и ради счастья его невесты. Их обоих преследовали змеи и гады из славной компании, знавшей ответ на вопрос:
