– Нет, он не солгал, он ошибся, – возразил граф. Ваш сын – мой отец – не убил вас, зато вы прикончили его. Впрочем, вы были правы: таковы законы нашей семьи.
– Да, я был вправе это сделать, – откликнулся полковник. – Таковы законы нашей семьи.
– Шесть лет назад вы убили моего старшего брата, маркиза Кориолана, – продолжал Жюлиан. – Вы снова поступили правильно.
– Верно, – опять кивнул старик.
– Когда вы нанесли своему отцу смертельную рану, он вручил вам ключ от сокровищницы, – проговорил граф.
– Это был его долг, и он выполнил его, – воскликнул господин Боццо.
– Полковник, вы должны отдать мне этот ключ, – решительно заявил Жюлиан.
– Только после того, как вы ударите меня кинжалом, – ответствовал старик.
Как ни странно, в этот момент он криво улыбнулся.
– Однако вы не знаете, где находится дверь, которая отпирается этим ключом, – добавил полковник.
У архитектора перехватило дыхание. Он изнемогал от нетерпения, ожидая ответа Жюлиана.
Разумеется, в эту минуту Винсент не в силах был рассуждать, он мог только чувствовать. И внезапно ему показалось, что он еще может спастись.
Дело в том, что люди, находившиеся в комнате, не видели архитектора: он был скрыт от них тяжелой шторой, Конечно, полковник знал о том, что Винсент прячется в алькове; но старик мог и не сказать об этом своему внуку.
Спасение в этой ситуации означало победу, поскольку Винсенту Карпантье было известно, где лежат сокровища.
Сердце архитектора колотилось, как сумасшедшее.
– Клад находится в вашем доме, – заявил граф. – Возможно, он в этой комнате. Скорее всего, я прав, ведь золото – это ваша душа, где вы, там и оно. Через минуту хозяином этого особняка стану я. Я буду искать, я переверчу все вверх дном. Если понадобится, я сотру эти стены в порошок.
Архитектор протянул руку к ножу. Винсента трясло от ненависти.
– Есть один человек, который знает мою тайну, – произнес полковник.
Карпантье похолодел. Неужели сейчас ему придет конец?
Однако в следующую секунду прозвучал ответ Жюлиана.
– Этот человек мертв, – презрительно бросил он. – Я видел, как ваши слуги тащили его труп.
Граф выхватил стилет.
Выражение лица старика ничуть не изменилось. Он по-прежнему был совершенно спокоен или, по крайней мере, не подавал вида, что боится.
– Это мой стилет, – невозмутимо заметил полковник. – Я узнал его. Однажды я оставил его в груди моего врага.
– Да, некогда эта вещь принадлежала вам, – подтвердил Жюлиан. – Действительно; я вынул этот стилет из тела убитого. Полковник, я не имею ничего против вас лично. Я не знал своего отца. Что касается моего брата, то он был моим врагом. И все же я сделаю это. Не мешайте мне, опустите руки. Я не хочу причинить вам боли.
Старик задрожал. Волосы на его голове зашевелились, словно По комнате внезапно пронесся ветер.
– Опустите руки, – повторил граф. – Вы обязаны подчиниться нашему закону. Я пришел убить вас и получить наследство.
– Давай все поделим, – пролепетал полковник, судорожно прижимая кулачки к груди. – Тебе – большую часть, мне – меньшую.
– Я не хочу ничего делить, – отрезал Жюлиан.
– Я отдам тебе все, только сохрани мне жизнь! – взмолился старик.
Вместо ответа Жюлиан схватил левой рукой полковника за запястье. Плечи старика безвольно поникли.
– Твой сын отомстит за меня, – закрыв глаза, прошептал Хозяин Черных Мантий.
В следующий миг его внук вонзил ему в грудь стилет. Полковник не издал ни звука. Пару секунд он продолжал стоять, а затем рухнул на пол.
Пальцы его правой руки разжались, и Жюлиан увидел на ладони старика ключ.
– Ты все правильно сделал, – чуть слышно произнес полковник. – Ты поступил точно так же, как всегда поступал я. Таковы законы нашей семьи. И все-таки я тебя ненавижу!
Граф нагнулся и подобрал ключ. Судя по виду старика, он хотел что-то добавить, но не мог.
Полковник Боццо-Корона умирал.
Он чуть пошевелил рукой. Жюлиан, надеясь услышать что-нибудь важное, снова наклонился.
Граф не обманулся в своих ожиданиях.
