множеством декораций, вроде как у старика Франческо в третьем действии «Мнимого отшельника на Этне». Выгодно, но уж очень опасно! Я же должен служить образцом спокойствия и добронравия для молодежи, а сам собираюсь воспользоваться кучей пакостей, хоть и не намерен уронить своей чести!
Эшалот, гордо вскинув голову, сделал несколько шагов по своей тесной комнатенке, но вскоре его сияющее самодовольством лицо несколько омрачилось.
– Нет, я не проник в суть этой тайны! – грустно вздохнул он. – Но предложения господина Тюпинье и мои собственные подозрения проливают некоторый свет… Черт побери! Все-таки я ничего не понимаю. И вместе с тем ясно, что в нынешних обстоятельствах разгадка имеет особое значение… Ах, Господи! Будь я поученее!
Эшалот со всего размаху хлопнул ладонью по потертому бумажнику и вновь вытащил потрепанный листок, который стал за долгие годы в романтическом воображении нашего добряка кладезем всех его надежд и упований.
Эшалот принялся читать:
–
Эшалот нажал кнопку возле двери, расположенной напротив входа, и она отодвинулась; открылся шкаф еще меньший, чем спальня хозяина балагана.
Фургон Эшалота был невелик, но обычно эти домики на колесах устроены необыкновенно умно. Второй шкаф был когда-то убежищем неблагодарного Саладена.
Эшалот, чувствительный от природы, не мог удержаться от очередного монолога.
– Многообещающий ребенок, а теперь беглец, – вздохнул владелец балагана перед приоткрытой дверью, – вот каким воздухом дышал ты во времена своего невинного детства! Провидение само покарает тебя за те пакости, которые ты устраивал мне без числа и меры с тех пор, как я кормил тебя из рожка, будто материнской грудью, и рожок мой был куда добротнее, чем соска из аптеки. Накануне того дня, когда мне должно было достаться богатство, с которым я бы удалился на покой, ты имел глупость покинуть меня.:. Как это было нелепо с твоей стороны!
Впоследствии норка Саладена сделалась комнаткой Лиретты. А Лиретта, по мнению Эшалота, должна была давным-давно спать, вернувшись домой в десять часов (известно откуда), а сейчас у папаши Латюиля уже пробило полночь.
Однако сквозь щель лился яркий свет.
Не нужно удивляться, читатель, что после того, как мы предоставили подходящую щель любопытному Кадэ-Любимчику, мы и сами теперь пользуемся щелью, заглядывая к Лиретте. Дело в том, что жилище Эшалота состояло из сплошных щелей, это сооружение можно было бы даже назвать домом без стен.
Эшалот недовольно подумал:
«Портит себе глаза, читая выдумки Поль де Кока, „Атала“ или „Мушкетеров“. Театр, я еще понимаю, но тратить время на книги?!»
И он приник к самой большой щели, через которую легко прошел бы самый толстый палец.
И как же Эшалот был изумлен!
– «Ослиная шкура», да и только! – пробормотал он, округлившимися глазами глядя на девушку.
Лиретта сидела у своего рабочего столика; возле нее стояла лампа и светила вовсю.
Сон настиг Лиретту, когда она прилаживала бант к элегантному пояску из черной тафты – точно такому же, как на модной картинке, которая лежала перед девушкой на столике.
Но поясок был только мелкой деталью картины, изумившей Эшалота.
Волшебницы иголки редки в бедных ярмарочных балаганах, где зачастую царит артистическая лень, но все-таки и здесь они встречаются. Итак, я могу назвать один из самых прославленных домов моды, которым руководит бывшая плясунья на канате…
В картине, открывшейся Эшалоту, самым удивительным было платье, которое он впервые увидел на своей воспитаннице.
Элегантнейшее платье из черной тафты сшито так, словно его заказывали в знаменитой мастерской всепобедительного Вортса.
Простое платье, завораживающее своей простотой, среди окружающей скудости казалось безумием роскоши.
И если бы вы только могли видеть, как хороша в нем была Лиретта! Она провела влажным гребнем по своим темным волосам, и этого одного-единственного прикосновения хватило для чудесной прически. Ее бледное личико с тонкими, чуть дерзкими чертами тонуло в волнах пушистых и источающих удивительный аромат эбеновых волос. Сон застиг ее, когда она воткнула в шелк свою иголку, – улыбчивый сон, удивляющий ребенка возможностью проснуться юной женщиной.
