– Странное соотношение, – присоединился к их беседе Шон Берк, появившийся в проходе шлюзовой камеры.
– Ничего странного, Шон. Пропорция «золотого сечения». – Заметил Крис, и Лия с Сергеем подтвердили его предположение, дружно кивая головами.
Проведя, уже в лаборатории анализ химической структуры материала плиты, пришли к заключению, что по своему составу данный материал наиболее близок к керамокомпозиту, но полной ясности не было, ибо, в памяти Макара ничего подобного не нашлось.
Вечером провели научный симпозиум местного масштаба, на котором с основным докладом выступал Щербаков.
– Начнём с того, что обнаруженная, Грэмом и Лией на астероиде, плита имеет следующие характеристики. Размер: девяносто пять на сто сорок три сантиметра, – имеет пропорции «золотого сечения». Толщина плиты не установлена, но предположительно. – Сергей сделал паузу, подбирая наиболее подходящий вариант ответа. Впрочем, он довольно быстро определился со своим решением. – Предположительно, это объёмная конструкция, вполне возможно, пирамидальной формы. Я уверен, что только благодаря сильному переохлаждению плиты в открытом космосе, нам удалось взять пробу вещества на анализ. Замечу, что в условиях температуры корабля плита практически неприступна. Судя по отколотому угловому сегменту плиты, она испытала удар достаточно крупного метеорита. Для чего она предназначена и как оказалась в теле крупного метеорита ничего сказать не могу, предположений нет. Одно мы знаем точно – теория Чернова, к огромной радости Лии, подтверждена. Она, извини, Грэм, вы нашли нужное доказательство существования разумной жизни на Фаэтоне.
Дальнейшего обсуждения не было, так как вся информация была исчерпана в этом коротком выступлении Щербакова.
Лия чувствовала себя самым счастливым человеком во всей Вселенной. Её мечта исполнилась, она нашла то, что хотела. Конечно же, она не думала, что это будет именно эта, странная, можно сказать, загадочная плита, но она нашла кусочек погибшей цивилизации. В этом она уже не сомневалась.
Как ей хотелось быть на Земле. Она представила, как пригласила бы Геннадия Петровича Чернова взглянуть на её удивительную находку, чтобы сообщить ему, что его теория переселения верна, что он был абсолютно прав, утверждая о существовании цивилизации на Фаэтоне, но главное, что он – гений.
Слёзы сами текли по щекам. Они не спрашивали разрешения. Они, вообще, не спрашивают разрешения ни в радости, ни в горе. Для слёз – одно переходит в другое. Мгновения счастья сменяются грустью разочарования, а после пережитого страха или горя, наступает радостное осознание, что жизнь ещё не закончена.
Часть XXXI
Глава 61
– Пойдём в оранжерею. – Лия удивлённо посмотрела на Грэма.
– В оранжерею?
– Да, а что в этом удивительного? Ведь, мы там ещё ни разу не гуляли. Онри вчера вечером хвастал, что они с Туной прекрасно побродили по тропинкам, средь зелёных газонов, которые взрастила Дженни. Вот я и подумал, что… – Грэм не стал продолжать, чувствуя себя, как-то неловко.
– Ты меня уговариваешь или приглашаешь? – мягко, без шуточных интонаций в голосе спросила Лия.
Грэм обрадовался, предложенному Лией, выходу из глупого положения, в котором сам взял на себя роль просящего и уговаривающего, которая унижала его мужское достоинство.
– Конечно же, приглашаю, прогуляться по саду, – удивительно смело, для самого себя, озвучил Грэм, спасительный вариант.
– Если так, что чего же мы тогда медлим? Пошли скорее, пока все скамейки не заняли.
Только сейчас, Лия отчётливо поняла, что её поразило в Грэме, когда он вошёл в её каюту, чтобы пригласить на утреннюю прогулку по звёздному саду.
– Послушай, дорогой, откуда такой шикарный костюмчик? – Лия искренне устыдилась своей невнимательности и, ещё больше, поразилась увиденному. – Да ты, просто, франт!? Нет – лондонский денди!
– Надоели спортивные костюмы, а тут, понимаешь, настроение подходящее, романтическое. – Ответил Грэм, слегка смущаясь.
– Нет, ты не понял. Ты превосходно выглядишь! – Лия окинула себя критическим взглядом и поняла, что не вписывается в пару. – Подожди минуту, лучше за дверью, я сейчас к тебе присоединюсь.
Через пару минут она предстала перед ним во всей своей красоте. Знакомое, любимое его платье цвета розового фламинго, и ярко-синие глаза, которые, вновь, свели его с ума.
От обиды за свою невнимательность он до боли сжал кулаки. Как он мог не видеть этих любимых глаз, которые всегда были рядом с ним? Почему нельзя купаться в собственном счастье постоянно, упиваясь им, впитывая его всем своим существом.
Проклятая привычка, обычная, повседневная жизнь, отнимающая у людей разум, лишающая их возможности быть счастливыми. Только нарушив, нет, разрушив привычный ход жизни, её повседневный быт и равномерность, можно пережить счастливые мгновения любви, страсти, счастья.
Прорвав порочный круг бытовой однообразности, вводящей мозг в состояние застоя, слепого автопилота, когда все чувства спят или полузагружены, Грэм, заново, влюбился.
Он упивался красотой её глаз, вырывающих из его груди стоны восторга и счастья, которые он едва сдерживал. Грэм яростно боролся с желанием подхватить Лию на руки, закружить её, и освободить свою душу от слов любви, восторга и счастья, которые рвались наружу, чтобы стать достоянием целого мира, который должен знать о том, что Грэм Уайтхэм влюблён в Лию, что он счастлив от этой любви.
– Пройдёмся, дорогой? – лукаво произнесла Лия, наблюдая отстранённый, помутившийся взгляд Грэма, его пылающие щёки, и до бела сжатые кулаки.
Её спокойствие сделало своё дело. Грэм одолел все свои сумасшедшие, неистовые порывы объявить миру о своём безумном счастье.
Взяв свои чувства в ежовые рукавицы, он галантно предложил Лие свою руку, чтобы она могла опереться на неё, ощутив её твёрдость и надёжность. Его воображение облачило его в рыцарские латы, под которыми билось влюблённое сердце, требующее подвигов во имя дамы своего сердца.
– Где вы, драконы?! – Грэм, чуть, не прокричал эти слова, мысленно звякнув забралом шлема.
Печальная реальность обезоружила, вернув рассудок. Подумав о предстоящей прогулке, Грэм невольно поморщился. Тот «бульвар», по которому им предстояло прогуляться до оранжереи, был обычным коридором, не превышающим по своей протяжённости, расстояния от столовой до спальни, в его лондонском доме.
– Тебе что-то не нравится? – спросила Лия, ощутив лёгкое, едва заметное сопротивление её движению, которое передавалось через локоть, за который она держалась.
– Успокойся, дорогая, ты – прекрасна! Это я подумал о том, что до спуска в оранжерею всего десять шагов. Впрочем, главное, не где гулять, а с кем, ты согласна? Пойдём, только очень медленно, не спеша.
– Глупенький, коридор кольцевой, пошли по большому кругу, тогда у нас будет время себя показать, да и других посмотреть.
Сидящая в пилотском зале, мужская компания, включая Макара, проводила необычную парочку удивлёнными взглядами, улыбками и объективами видеокамер, расставленных по всему коридору.
– Разрешите, сэр, сделать вашей даме комплимент? – скромно обратился Макар.
– Я не против, – гордо ответил «сэр», значительно кивнув головой.
– Лия, вы, просто, чудо – розовый бриллиант, в достойной вас оправе. Говоря эти слова, я имел в виду джентльмена, сопровождающего вас в наш звёздный час, где я уже забронировал для вас обоих диванчик под кустом жасмина.
– Ладно, Макар, можешь развязать свой узелок. – Гордо отозвался Грэм на лестные слова.
– Ты о чём? – не совсем поняла Лия.
– Он меня понял. Идём дорогая. – Макар решил не отвечать, чтобы не мешать им, наслаждаться своим счастьем, которым они щедро делились с остальными.
