— Вот видите, — бодро заметил Борг, — пациент уже не кричит и не стонет. Значит, все нормально, и сейчас ваша очередь.
— Что вы, что вы, инспектор! — в испуге замахал руками Глум. — Только после вас. Вы старший по званию.
— Ну и что! — запротестовал Борг. — Зато у вас более серьезный случай. К тому же, — многозначительно добавил он, — пока меня будут лечить, с вами может случиться какая-нибудь неприятность.
— Что вы имеете в виду? — сразу побледнел Глум.
Не успел инспектор ответить, как из кабинета дантиста донеслись жуткий крик и грохот падающего тела.
— Бедняга, — невозмутимо прокомментировал Борг и перекрестился. — Ну что ж, и такое бывает. Не зря говорят, что каждый хороший врач имеет свое собственное кладбище… Что с вами, старина?
Заметив, что побледневший Глум находится в полуобморочном состоянии, инспектор поспешил приободрить его.
— Ну, ну, сержант, мужайтесь. Даже Громила Бульд нагонял на вас меньше страха.
В ту же секунду дверь кабинета распахнулась, в коридор выскочил какой-то человек с перекошенным от злости лицом и бросился к выходу. Когда занятый Глумом инспектор оглянулся, он успел увидеть только мелькнувшие в конце коридора желтые кроссовки.
— Видите, наш бедняга выжил и даже быстро пришел в себя, — успокоил Глума инспектор. — Странно, правда, что…
Ему снова не дали договорить: из кабинета вывалился сам доктор Менгель. Держась мозолистой рукой за окровавленную челюсть, он — неожиданно тонко и шепеляво — закричал на остолбеневших сыщиков: — Сто вы сидите, как статуи? Заделсите этого бандита! Он выбил мне два суба!
Глум мгновенно пришел в себя. Обрадованный возможностью не идти на прием к дантисту, он тут же ринулся в погоню. Чуть поколебавшись, инспектор Борг поспешил следом. Через несколько минут преследователи были уже на улице.
— Куда побежал человек в кроссовках, который только что выскочил отсюда? — спросил Борг у невозмутимого привратника, с важным и задумчивым видом созерцающего снующих перед ним людей.
— Вы найдете его в сауне «Чистилище Даля» на той стороне улицы, — даже не повернув головы в сторону инспектора, отозвался привратник…
В приятном полумраке предбанника волнующе пахло пивом. Четверо мужчин, укрытых длинными махровыми полотенцами, расслаблялись после парилки. Один из них — с большими оттопыренными ушами — играл партию в шахматы сам с собой, другой — похожий на спортсмена — читал газету, третий — бледнолицый и горбоносый — дремал, а четвертый — костлявый тип с изможденным лицом — вяло разглядывал внезапно появившихся сыщиков.
— Это он! — одновременно воскликнули Борг и Глум, указывая на бледнолицего.
Еще через минуту инспектор Борг уже допрашивал не успевшего прийти в себя любителя сауны: — Только что было совершено нападение на доктора Менгеля. У нас есть все основания подозревать в этом преступлении вас.
— Меня?! — возмутился бледнолицый. — Да я первый раз слышу про этого вашего Гегеля. Да и вообще, я уже два года не был у дантистов. Терпеть их не могу!
— Вот в этом я не сомневаюсь, — согласился Борг. — И все-таки нам придется арестовать вас.
Как инспектор догадался, кто из четырех мужчин преступник?
— Вот в этом я не сомневаюсь, — согласился Борг. — Откуда вы могли знать, что доктор Менгель — дантист?
— О, какой же я болван! — с досады бледнолицый даже стукнул себя по лбу. — Попасться на такой мелочи. Да, — добавил он со вздохом, — я отомстил садисту Менгелю.
— Но за что? — одновременно спросили Борг и Глум.
— Я почти час терпел издевательства Менгеля над одним зубом. Но когда он, покончив с ним и перейдя к другому, вырвал мне по ошибке не тот зуб, я уже не выдержал.
— Кажется, я его понимаю, — сочувственно произнес Глум и повернулся к Боргу. — А как вы вычислили его в сауне?
— Это было очень просто. После парилки лицо не может быть бледным. Вы ведь тоже заметили этот нюанс с цветом лица?
— Да нет, — усмехнулся сержант, — бедняга единственный, кто сидел в кроссовках, все остальные были босыми.
ДОКТОР ОДИНГОТ
СЛУЧАЙ В ГОРАХ
Воскресным вечером доктор Одингот, лежа на диване, слушал джаз. Как обычно. Он не изменил своей позы даже тогда, когда в полуоткрытую дверь террасы протиснулся инспектор Ступорс. Смущенно кашлянув, он застыл над бренным телом доктора.
— Что там у вас на этот раз, инспектор? — не открывая глаз промычал Одингот.
— Дело о наследстве, сэр.
— Опять наследство, — поморщился доктор, но громкость чуть-чуть убавил. — Выкладывайте.
— Вы, конечно, знаете о неожиданной смерти Грэга Чебуракиса с готовностью начал Ступорс.
— Ну да, нефтяные заводы, океанские верфи и прочее, — вяло откликнулся доктор.
— Вот, вот, — заторопился Ступорс, — видя, что собеседник стал терять интерес к разговору. — У Чебуракиса не было законных наследников, и большую часть своего огромного состояния он собирался завещать своей многолетней любовнице. Но за день до смерти порвал завещание, узнав о ее измене. В итоге на деньги Чебуракиса претендовал один его дальний родственник. Но неделю назад, — заволновался Ступорс, — заявился некто Нехороски, бывший инструктор по альпинизму, предъявивший рукописную записку Чебуракиса, в которой Грэг обещал этому типу половину состояния за спасение своей бесценной жизни.
— Это действительно имело место?
— Трудно сказать, — развел руками инспектор, — во всяком случае доподлинно известно, что двадцать лет назад этот самый Нехороски помогал Чебуракису совершить восхождение на одну из не самых высоких вершин Гималаев. И вот там на высоте шести тысяч метров Чебуракис якобы сорвался в пропасть, а Нехороски, рискуя жизнью, вытащил его. Тогда растроганный Чебуракис вытащил ручку и окоченевшими от сильного мороза пальцами нацарапал на клочке бумаги обещание завещать Нехороски половину своего состояния.
— И в чем же проблема? — неожиданно очнулся доктор Одингот, с трудом разлепив глаза.
— Дело в том, что сам Чебуракис никогда не вспоминал об этом трагическом случае в горах. К тому же эксперт, изучавший текст записки, высказывает сомнения в ее подлинности, хотя и допускает, что ее написал Чебуракис, учитывая экстремальные условия, в которых тот находился. Но я хотел бы, чтобы вы сами взглянули на копию этой записки. — Ступорс стал суетливо рыться в портфеле. — Хотя чернила
