выражение лица, он стал медленно вести рукой над картами. Над пятой картой рука дрогнула и остановилась. Все затаили дыхание.
— Вот она! — зловеще произнес долговязый и поднял глаза на побледневшего Глума. — Шестерка треф!
— Точно! — с досадой и восхищением произнес сержант, с неохотой доставая проигранные деньги.
В толпе зевак зааплодировали. Долговязый шулер самодовольно раскланялся, а Глум растерянно оглянулся вокруг и наконец-то увидел коллег по работе:
— Инспектор Борг! — радостно заорал он. — Комиссар Босси!!! Что вы тут делаете?
— Нет, что вы тут делаете? — грозно насупился Босси.
— Да сам не знаю, что это на меня нашло, — расстроенно вздохнул сержант, то и дело ощупывая опустевший карман. — Только полный идиот мог наступить на эти грабли дважды.
— Ну, к вам это не относится, — успокоил беднягу Борг. — Ведь вы наступили на них по крайней мере три раза. Жаль только, что вы попались на этот трюк.
— Так, значит, это все-таки надувательство? — вскипел Глум, сжимая кулаки.
— Нет, нет, успокойтесь, — улыбнулся инспектор. — Никаких крапленых карт, зеркал и сообщников. Все без обмана. Это просто фокус. Дело в том, что…
Что имел в виду инспектор Борг?
— Дело в том, что ваш ловкий обидчик использовал лишь часть карт из обычной колоды.
— Да, я тоже заметил, что стопка карт была тоньше обычной раза в два, но не понял почему, — вставил Босси, внимательно слушавший Борга.
— Все очень просто. Он выкинул из колоды полностью симметричные карты и оставил лишь те, которые можно как-то ориентировать.
— Что, что? — не понял Глум. — Отремонтировать?!
— Да нет, — расстроился Борг, — ориентировать. Я имею в виду, что некоторые карты в колоде можно повернуть так, что большая часть пик, треф или червей на них будет смотреть в одну и ту же сторону. Например, можно повернуть семерку пик так, что пять из семи пик, нарисованных на этой карте, будут смотреть, скажем, от нас, а остальные две — к нам.
Так вот, мошенник заранее сориентировал эти карты так, что все они «смотрели» в одну сторону. Выбрав какую-то карту и обойдя вокруг стола, вы изменили ее ориентацию на противоположную. Тасовка уже ничего не меняла. Ему оставалось только определить карту, изменившую ориентацию.
— Ловко придумано! — восхитился комиссар Босси.
— А я ничего не понял! — раздраженно проворчал Глум.
— Давайте я вам покажу на практике, — оживился инспектор, повернувшись к столику.
Но ни столика, ни его долговязого владельца уже не было.
— Да, он действительно ловкий парень, — засмеялся Борг. — Но ничего, сержант, у меня в управлении как раз есть колода. Пойдемте, я покажу вам, как это делается. В конце концов, сорок доблей это не так уж и много.
И он весело подмигнул побагровевшему от досады Глуму.
НЕУДАЧНЫЙ ПОДАРОК
День рождения жены всегда был суровым испытанием для сержанта уголовной полиции Глума. Сложности начинались уже на подступах к этому священному празднику. Составить километровый список гостей, накупить гору продуктов, продумать план сногсшибательной вечеринки — от одного этого можно потерять интерес к жизни.
А тут еще подарок. Угодить капризной и избалованной Матильде было в сто раз сложнее, чем непосредственному начальнику сержанта, инспектору Боргу.
Опять же деньги. Жадноватый Глум всегда пытался сэкономить на материальных знаках любви к супруге, за что всегда потом расплачивался вдвойне. Но на этот раз он решил превзойти самого себя и всю свалившуюся на него премию в тысячу доблей потратить на презент обожаемому Пончику.
— Что можно купить на тысячу доблей в подарок шикарной, но суровой женщине? — напрямик спросил он Борга, памятуя о прошлогоднем провале с газонокосилкой.
— У вашей жены день рождения? — сразу догадался проницательный Борг.
— Да, будь он неладен, — раздраженно буркнул сержант. — И на этот раз ошибиться нельзя.
— А вы подарите ей что-нибудь красивое, в чем она плохо разбирается. Например, картину.
— Картину? — Глум был явно озадачен. — А я собирался подарить ей горные лыжи.
— Так ведь она даже на обычных лыжах не умеет кататься, — засмеялся Борг, на мгновение представив весьма упитанную Матильду, лихо мчащуюся по горному склону мимо испуганных туристов.
— Ну-у, научится когда-нибудь, — в голосе Глума явно не было уверенности. — Хотя, — взгляд его оживился, — идея с картиной лучше. А где ее можно купить?
— О-о, это проще простого, — обрадовался инспектор. — Я как раз собираюсь прогулять ся в Болонский парк. А там, на аллее Искусств, просто толпы художников, мечтающих впарить вам свои шедевры. Так что собирайтесь, составите мне компанию.
— Инспектор! — Глум сиял. — Вы решаете все мои проблемы!
Через пятнадцать минут оба сыщика уже чинно прохаживались по аллее мимо вереницы развешанных и расставленных как придется картин всевозможных направлений и стилей. Тут и там стояли, сидели и даже лежали на травке авторы этих творений. Сержант Глум, впервые попавший на подобное представление, вертел головой направо и налево и был просто ошарашен.
— Вот это да! — вдруг остановился он перед акварельным портретом обнаженной купальщицы рубенсовских очертаний. — Это будет отличным подарком моей Матильде.
— Мне кажется, — усмехнулся Борг, — вы больше думаете о подарке себе. К тому же у Ренуара женщины гораздо лучше.
— Это ваш знакомый? — сразу заинтересовался Глум. — Может, тогда сходим к вашему Гренауру?
— Боюсь, что вы опоздали лет на сто. — Борг почему-то занервничал. — Пойдем-те дальше.
— Нет, подождите! — уперся Глум, не в силах оторвать взгляд от виолончельных форм купальщицы. — Сколько стоит эта картина? — не мешкая, обратился он к дремавшему рядом бородачу подозрительной наружности.
Тот мгновенно вскочил с раскладного стульчика.
— Всего лишь пятьсот доблей.
— Пятьсот доблей! — обрадовался Глум, но тут же вспомнил про твердое желание потратить всю премию. — А нет ли у вас такой же, но в два раза больше?
— О-о, я чувствую истинного ценителя красоты, — засуетился художник, предвкушая барыш. — Вам крупно повезло. У меня есть любые размеры. — И он, словно фокусник, извлек откуда-то из-за спины точно такую же картину большего формата. — Эта работа стоит тысячу доблей.
— Беру! — почти выкрикнул Глум, обалдев от еще более могучих форм.
