Короткий кавалерийский карабин казался в них детской игрушкой. Сзади него шли Нина и Вася. Последний тащил на плече немецкий пулемет.
Подбежав к Савелию, Бодров обнял его и расцеловал.
— Спасибо, друг! Сказать тебе, что ты молодец, мало. Ты просто герой, Савка!
— А сами-то что натворили, — смущенно говорит Савелий. — Да ты брось меня тискать, я там этот автоматический трайтайтам завел. На нем ехать можно.
Все поспешили к бронетранспортеру.
Голенищев сел за руль и дал газ. Вездеход дрогнул, заскрежетал гусеницами и тронулся. Однако отъехать пришлось недалеко. Немцы, опомнившись, выскочили на просеку и отрезали дорогу. Сидя в кабине, Бодров увидел, как серые фигурки вражеских солдат, согнувшись, перебегали через просеку и тащили на руках минометы; сбоку и сзади загрохотали пулеметные очереди.
— Голенищев, тормози! — крикнул Сергей.
Но Савелий и сам понял, что ехать было некуда. Убрав газ, он уже отстегивал от пояса ручные гранаты. Выскочивших впереди бронетранспортера немцев Громов срезал пулеметной очередью. Яша короткими очередями бил из автомата.
— Вылезайте быстро! — Бодров выскочил из машины, бросил две гранаты. Немцы немного отхлынули.
— Занимаем круговую оборону! — крикнул Бодров, прихрамывая, бросился в кусты и лег под дерево. Он был ранен в ногу. К нему с пулеметом в руках подполз Громов. Нина с Яшей изготовились в неглубокой канавке. Савелия Голенищева около них не оказалось.
Немцы, громко крича, пошли в атаку.
На рассвете в блиндаж подполковника Осипова пришел командир разведчиков старший лейтенант Кушнарев. Ночью он с группой разведчиков пытался прорваться на Сычи, но безуспешно. Немцы сжали эскадроны Осипова плотным кольцом и усиливали напор со всех сторон. Артиллерийский обстрел шел с утра до вечера. Несмотря на плохую видимость, лес систематически подвергался бомбардировке с воздуха.
Днем атаки пехоты повторялись через каждый час. Но кавалеристы, зарывшись в снег, встречали фашистов шквальным огнем. Только ночью утих бой и наступила передышка.
— Где ты хотел пройти? — склонившись над картой, спрашивал Осипов.
— В нескольких местах пытался, — Кушнарев показал маршруты и устало присел на чурбак. От неудачи он был страшно зол и до боли жмурил глаза.
— Н-да... — постукивая по карте карандашом, протянул Антон Петрович. — Патронов маловато. Я бы им устроил кордебалет... Все равно пробиваться надо любым путем. Хоть координаты дать, чтобы самолет боеприпасов сбросил. Без патронов пропадем.
Наступила небольшая пауза.
— Ну, что ж... — задумчиво продолжал Осипов. — Если такой опытный разведчик, как ты, не мог проскочить, значит плохи наши дела... или твои разведчики никуда не годятся. Кликну добровольцев. У меня найдутся хлопцы. Подвел ты меня, старший лейтенант. Надеялся я на тебя крепко...
— У меня разведчики замечательные, товарищ подполковник. Подходили вплотную. Но что делать: куда ни сунемся, не спят. В одном месте можно было бы, да...
— Ну и что же? — раздраженно перебил Осипов.
— «Языка» решили прихватить. Ну, взяли, а он заорал, как резаный. Шум такой поднялся, пришлось вернуться.
— Где же пленный?
— Лейтенант Головятенко допрашивает. Только ничего от него не добьешься. По-русски ни одного слова.
— Почему сюда не привел? И молчал, голова садовая!
Осипов, поднявшись из-за стола, подошел к завешенной плащ-палаткой двери и приказал ординарцу позвать Головятенко. Лейтенант сейчас возглавлял его штаб.
— Да пусть немца сюда приведет, — добавил Антон-Петрович.
Минуты две спустя Осипов оглядывал высокую плотную фигуру гитлеровского солдата. Взял со стола фонарь и поднес к его лицу. Немец отшатнулся.
— Ну, что он? — спросил Осипов у Головятенко, подавляя нарастающее волнение.
— Не знает по-русски. Бормочет чорт знает что... Подтверждает всякую чепуху. — Головятенко безнадежно махнул рукой, кляня себя в душе за то, что отлынивал в школе от уроков немецкого языка. — Плохо без переводчика!
Осипов начал допрос с немногочисленных известных ему слов, но дело подвигалось туго. Это сразу понял пришедший комиссар батареи Ковалев.
— Товарищ подполковник! — спросил он. — Разрешите пригласить переводчика?
— Какого переводчика? — нахмурившись, спросил Осипов.
— У меня есть! — Ковалев, нахлобучив на лоб кубанку, быстро ушел.
— Откуда у Ковалева переводчик? — Антон Петрович знал не только в лицо всех батарейцев, но и помнил их биографии. Это были его самые любимые солдаты и собеседники. В часы отдыха он приходил на батарею и разговаривал с каждым в отдельности.
Когда Зина вошла в блиндаж, Осипов, твердо сжав губы, удивленно кашлянул.
— Так вот какой у тебя переводчик... — проговорил он смягченным голосом. — Прошу, прошу. Поговорите с этим разбойником! Смотрите, увидел хорошенькую девушку и глаза косит, улыбается, а дай ему автомат, он так улыбнется...
Зина пристально смотрела на немца. Это был первый, настоящий фашист, свирепый враг, которого ей приходилось видеть. Немца усадили против Зины. Слащаво улыбаясь, он подобострастно глядел ей в лицо и отвечал на все вопросы.
— Он говорит, что полк, в котором он служит, — волнуясь переводила Зина, — входит в состав армейского корпуса генерала Гютнера. Им приказано быть в Москве первыми. Но он опасается, что их опередят танкисты...
— Скажите ему, чтоб он о Москве забыл и не упоминал это слово, иначе будет сегодня же расстрелян. Пусть точно называет номера частей и количество танков, — проговорил Осипов.
Услышав переведенные Зиной слова, фашист недоумевающе раскрыл рот и испуганно заморгал глазами. Далее пленный сообщил, что в районе Морозове сосредоточено около восьмидесяти танков и два полка пехоты. Им приказано уничтожить кавалерийские части Доватора.
Уточнив схему расположения частей противника, Осипов выяснил, что немцы в первую очередь будут стремиться покончить с его окруженной группой, а затем всей массой навалятся на Медникова и могут прорваться к Волоколамскому шоссе. Сейчас, как никогда, надо было связаться со штабом дивизии, сообщить эти ценнейшие данные и разгромить скопление немецкой пехоты сильным артиллерийским обстрелом или же массированным налетом авиации. Располагая пушками и минометами, Осипов почти совсем не имел снарядов. В лесу нашлось большое количество мин, но не было дополнительных зарядов к ним.
Переписав начисто оперативную сводку для штаба дивизии, Головятенко с унылой улыбкой сказал:
— Все готово, только отправлять придется голубиной почтой.
— Ну, что ж, поймай в лесу дикого голубя и пошли... — мрачно ответил Осипов.
— Разрешите мне, товарищ подполковник, доставить это донесение, — неожиданно сказала Зина. Разговаривая с немцем, она поняла, что сведения, которые он дал, являются важными, и сообщить о них командованию надо немедленно.
— Как вы это сделаете? — круто повернувшись к ней, спросил удивленный Осипов.
— Я знаю этот лес вдоль и поперек. Под деревней Шишково есть болото, там нет немцев. Через него хоть и трудно, но пройти можно.
Антон Петрович, развернув карту, отыскал синие штрихи болота и задумался. Непроходимая низина узким Дефиле уходила от Шишкова на север, а потом острым клином поворачивала на юго-восток и
