— Ну, хотя бы… Сакалеву…
— Тогда надо снова спуститься вниз, — пискнула крыса и побежала вон из Музея. Друзья отправились следом и скоро оказались перед малоприметной дверью, скрытой в углублении стены.
— Он здесь, — пискнула крыса и отскочила в сторону, уступая дорогу Трик-Траку.
Браобрей толкнул дверь и они увидели великого психолога Сакалеву, который сидел за столом и что-то быстро писал. При звуке открываемой двери он удивлённо поднял голову. Увидев столь странную компанию, он удивился ещё больше, и брови его полезли на лоб.
— Чем могу служить? — сухо спросил он и выразительно взглянул на ходики, висевшие на стене, как бы подчеркивая неурочность столь позднего визита.
— Мы… — начал растерянно Тик-Так, — взяли на себя смелость побеспокоить вас…
— Э-э! — перебил Трик-Трак. — К чёрту формальности! Скажите-ка нам, дорогой… как вас там… Сакалева, что ли, куда делась Трабаколла?
— Этого я не знаю, — ещё суше ответил Сакалева и вдруг раздражённо произнёс: — И вообще, я не понимаю, по какому праву…
— А понимать и не надо! Надо отвечать! И быстро! — наступал на Сакалеву Трик-Трак. — Я же, кажется, ясно спрашиваю: где Трабаколла?
— Это возмутительно! — вскрикнул Сакалева. — Врываться ночью…
— Молчать! — рявкнул Трик-Трак, и Сакалева осёкся. — Я спрашиваю последний раз… — с угрозой в голосе произнёс Брадобрей, подступая к психологу совсем близко. — Ну?!
И в наступившей тишине вдруг все услышали топот сотен ножек и шорох трущихся друг о друга крысиных тел. Все обернулись к двери и замерли. Сотни крыс вливались неудержимым потоком в комнату и со всех ног мчались к Сакалеве. Лицо психолога сделалось белым как мел, и он проворно вскочил на стол…
— Мы оторвем глупую голову этой кукле, — пискнула облезлая крыса и щёлкнула острыми зубами. Крысы со всех сторон обступили стол.
— Уберите их, — завизжал Сакалева, — я все скажу! Трабаколла в Музее!
— Да ты ещё и лгун вдобавок! — разозлился Трик-Трак и хватил из-за пояса ножницы. — Придётся отрезать твой лживый язык, прежде чем до тебя доберутся крысы. Мы были в Музее — её там нет. Отвечай, прохвост, куда вы дели Трабаколлу?
— Мы убьём его! — запищали крысы. — Если этого пожелает Носящий Ножницы!
— Я… я… скажу правду, — пролепетал Сакалева, с трудом ворочая языком от страха. — Только не трогайте меня, пожалуйста. Я не виноват… Это — они…
— Говори! — Трик-Трак щёлкнул ножницами перед самым носом психолога.
— Мы… мы… разобрали ее… Трабаколлы больше нет… Мы подслушали, что она собирается убежать из нашей страны с господином Тик-Таком, и поэтому, когда он покинул страну, мы решили её устранить и разобрали… на тряпочки, колёсики и винтики, которые пустили на изготовление других кукол. Это правда. Вы можете спросить остальных членов Совета! Но я был против! Это всё они! Честное слово, это они… Я не виноват… Пощадите меня… — лепетал психолог, умоляюще смотря на Трик-Трака.
— Молчать, трус! — прикрикнул Трик-Трак, и крысы снова заволновались.
— Постойте, — произнёс Трик-Трак, — надо подумать!
С этими словами он повернулся к Тик-Таку, и сердце его мучительно сжалось.
Тик-Так, добрый, милый Тик-Так стоял, опустив плечи и понурив голову, и по его доброму лицу катились слёзы. «Ничего… ничего… — растерянно шептал он, — я сейчас… это так… пройдет». Он силился даже улыбнуться друзьям, но слёзы всё лились и лились из его глаз. Кошка Машка смотрела на Тик-Така с нежностью и грустью. В это мгновенье она забыла даже о присутствии ненавистных ей крыс, и её сердце переполняла жалость к другу. Даже Трик-Трак проглотил подступивший к его горлу комок и отвернулся.
Так прошло несколько томительных мгновений. Вдруг крысы снова заволновались и, оставив Сакалеву в покое, все разом обернулись к двери. Новая волна толстых и огромных крыс влилась в комнату, так что теперь почти весь пол был занят снующими взад и вперёд крысами. Но вот движение крыс разом прекратилось, и в комнате воцарилась полная тишина. Только одна крыса пискнула у ног Трик-Трака:
— Сюда направляется Рух. Мудрая Рух будет говорить с Носящим Ножницы. Слушайте, слушайте, о крысы, что скажет Рух!
И тогда, тяжело ступая, вошла старая Рух. Она сделала всего несколько шагов и остановилась. Медленно подняла седая крыса свою полуслепую голову и с усилием произнесла:
— Чем ещё могу я отблагодарить тебя за бесценную услугу, оказанную моему народу? Я знаю, ты хотел, чтобы мы немедля пришли в Страну Кукол, и мы пришли.
Трик-Трак сделал шаг навстречу.
— Мне и моим друзьям ничего не нужно от твоего народа. Но почему ты думаешь, что я хотел, чтобы крысы пришли в Страну Кукол?
— Потому что ты оказался чересчур заботлив, — проскрипела в ответ старая крыса. — А у тебя не было оснований желать нам добра… Ты должен быть благодарен Хорху. Он помог тебе. Скажи, ты нашёл то, что искал в Стране Кукол?
— Нет, Рух, мы пришли слишком поздно. Они расправились с той единственной куклой, которая была нам нужна, — вздохнул Трик-Трак.
— Кто «они»? — спросила Рух.
— Это те куклы, которые входят в Совет и правят страной от имени самой красивой куклы. Вон одну из них твои крысы загнали на стол.
Рух помолчала, её старые серебряные усы зашевелились, и она тихо сказала:
— Пусть кукол, которые расправились с вашей куклой, не будет. Убейте их, о крысы!
Трик-Трак хотел что-то сказать, но он не успел даже вымолвить слова, как крысы пришли в движение, и часть их со злобным писком бросилась вон из комнаты исполнять приказание. В тот же миг две здоровенные крысы рванулись к психологу, будто подброшенные пружиной. Одним прыжком покрыв расстояние от пола до стола, они вонзили острые, как бритвы, зубы в тело психолога. Сакалева даже не вскрикнул — он, казалось, только успел глотнуть воздуха для крика и открыл рот, и вот уже его оторванная голова со стуком упала на пол и покатилась к ногам Трик-Трака. Вторая крыса разорвала ему живот, оттуда с печальным звоном посыпались пружинки и какие-то винтики…
Между тем Рух невозмутимо спросила:
— Что хочешь ты ещё получить от крыс?
— Я не хотел смерти этих кукол, Рух. Ты поторопилась… Разве мудрая осторожность не толкает тебя к осмотрительности?
Старая Рух довольно усмехнулась:
— Ты ошибаешься. Я велела их убить не для того, чтобы угодить тебе. Они уже были обречены. Нельзя надолго оставлять у власти тех, кто умеет ею пользоваться. Я просто хотела показать тебе и твоим друзьям, как быстро исполняются мои приказания… Так ты действительно ничего не хочешь от крыс?
— Нет, Рух. Мне и моим друзьям не нужно ничего.
Старая Рух молчала, и только усы её непрерывно шевелились. Казалось, она забыла о присутствующих и думает о чём-то своём. Но все продолжали терпеливо ждать. Наконец она сказала:
— Ладно, я сделаю тебе подарок сама. Я вижу, что ты не очень-то любишь мой народ. Поэтому обещаю, что в вашей Лапутии никогда не будет ни одной крысы. Уверена, что это будет приятно некоторым из твоих друзей. — При последних словах старая Рух покосилась на Кошку Машку, шерсть которой стояла дыбом, а глаза были прикованы к Рух. — И потом… (голос старой крысы стал совсем тих, так что Трик-Трак с трудом разобрал её слова)… я уже стара и слаба… меня смог перехитрить Хорх, но я все равно никогда не поверю, что ты помог моему народу бескорыстно. Ведь у тебя были часы — волшебные часы. С их помощью ты и твои друзья могли бы разыскать ту девочку и без нас. Вот я и спрашиваю — зачем? Зачем ты это сделал? Я не нахожу ответа и поэтому беспокоюсь… Может быть, ты всё-таки скажешь правду — зачем?
— Правдой является то, что я помог твоему народу — и это всё!
— Ну, ладно, ладно… Мы этого не забудем… — ворчливо сказала Рух. — Не хочешь — не говори. Мы докопаемся. Всё равно докопаемся… — и вдруг неожиданно резко приказала: — Уведите меня!
