сторону.
Троица ввалилась в пещеру, где густо и противно пахло ЧУЖИМ и ЖЕЛАНИЕМ ЧУЖОГО Они знали, что они не должны бояться. Хотя запах ЧУЖОГО был для них отвратительным. И даже угрожающим.
Но они не боялись.
Черный крутанулся на месте. Нёбо, его нёбо зазудело…
Черт побери, размышлял Серега, почему я стою тут на четвереньках? И где моя одежда… И где же я сам, черт побери?!
Рядом кто-то хрипло откашлялся. Серега повернул голову и узрел сквозь серое марево подступающих предрассветных сумерек сиятельную леди Клотильду. Причем совершенно голую и так же, как и он, стоящую на четвереньках. Почему?
Спереди раздался смех, густой, скрипучий, с нотками истерического всхлипа.
– Леди Клотильда… Вы всегда были склонны к непристойным выходкам. Явиться передо мной, перед приличной дамой… голой! В неприличной позе! В обществе двух обнаженных мужчин! Стыд! Срам! Позор!
Кто это, спросил сам себя Серега растерянно Внутри головы что-то словно поскрипывало Там был песок И ни одной мысли. Шуршащий, ссыпающийся в никуда песок. Кто это?
Это то самое существо, которое скулило в этой пещере, ответил ему из глубин сознания угасающий в нем Растущий.
– На себя посмотри, – грубо посоветовала леди Клотильда этому существу и рывком встала. Прикрывшись ладошками, метнулась вбок и буквально в то же мгновение оказалась прикрытой какой-то тряпкой. Размером с добрую скатерть.
Серега присел на корточки, униженно прикрываясь ладошками в нескромных местах. Клотильда, продолжавшая метаться по комнате, кинула в него чем-то мягким. Он торопливо схватил – мягкое оказалось длинной рубахой, шибко напоминающей размерами и формой женскую ночную сорочку. Ну да дареному коню в зубы не глядят. Он развернул ее и прикрыл свои бедра. Затем встал и огляделся.
Они все трое очутились в комнате, размеры которой были неясными из-за густого предрассветного сумрака, черно-серым пологом затенявшего стены и углы. Впереди светлым квадратным пятном прорезывалось на фоне темноты небольшое окошко. Под ним угадывалось смутно различимое в полумраке громадное ложе, на котором ссутулившимся и судорожно сжавшимся сусликом сидела жалкая фигурка. Леди Эспи? Серега смущенно откашлялся:
– Леди Эспланида… Наверное, я должен, как это… поздравить? Или не надо…
– Не надо, – холодно сказала Клотильда, закончившая наконец поверхностный досмотр комнаты, в которую они попали. – И жизни этому браку – две-три минуты. Леди Эспланида, вам ничего перевязать не надо? После этого мерзавца…
– Нет, – всхлипнув, просипела леди Эспланида. – Я… я чувствую себя прекрасно.
– Оно и видно, – ехидно отозвался сзади мужской голос, в котором Серега сразу опознал голос лиса- оборотня в человеческой ипостаси. – Всякому сразу видна счастливая невеста и новобрачная жена… со слезами радости на глазах.
Силуэт леди Эспланиды дернулся, и она вскочила с постели, по пути подавив короткий, судорожный болезненный вскрик. Надменно вскинула голову:
– Сударь! Милорд! Я попрошу… нет, я требую! Ваше презренное имущество в гардеробной, дверь вон в том углу! И вон отсюда! Не смейте больше тревожить покой баронессы Квезак! Негодяй! Нелюдь! Получеловек! Не вам судить о таинстве законного брака между нами, людьми! Убирайтесь вместе с ЭТОЙ, носящей штаны и позорящей титул леди! О-о! Вот уж ей-то, я уверена, нечего будет предъявить супругу в доказательство своей невинности! Позорная девка, в голом виде явившаяся сразу с двумя – с ДВУМЯ мужчинами!
Стерва Эспи, как-то само собой припомнилось Сереге одно из прозвищ леди Эспланиды.
– Уж не завидуете ли? – кротко так осведомилась леди Клотильда у леди Эспланиды. – Все-ж таки целых два сразу. Может, уступить одного? На время хотя бы. Мне не жалко. Я от присутствия возле себя мужчины такого уж особого восторга, как некоторые, не испытываю. Они для меня привычное зрелище, знаете ли.
Выдав эту тираду, она с полнейшим пренебрежением повернулась к леди Эспланиде спиной. И отправилась в гардеробную.
Леди Эспланида, стоя у кровати, шумно хватала воздух ртом, звуча при этом почти как старинный паровоз, предусмотрительно стравливающий пар, чтобы, не дай бог, не взлетел на воздух котел. Серега в целях безопасности решил ретироваться по-английски, не прощаясь. И торопливо юркнул в каморку гардеробной вслед за Клотильдой.
Мускулистая блондинка тем временем, одной рукой кое-как придерживая на себе ниспадающее тряпье, методично потрошила другой содержимое сундуков. Злобно брякнув, на свет явились мечи (в гардеробной, в отличие от супружеской опочивальни барона и баронессы Квезак, на одной из стен слабо теплился масляный светильничек, заправленный, судя по запаху, самым прогорклым маслом, какое только нашлось в этом замке). Леди Клотильда вытащила свои доспехи, на которые намоталось какое-то тряпье в виде кусков кружев и пучков лент. Недрогнувшей рукой счистила с них все это, точнее, содрала, не обращая внимания на жалобный шорох, с которым вещички разлетались на трепетно-лохматящиеся лоскутки. Серега присоединился к ней, выловил одной рукой в ворохах мягкого атласного шмотья тугие узлы с их одеждой. Они тут же принялись торопливо одеваться, повернувшись спиной друг к другу и то и дело оглядываясь на занимающийся в оконце рассвет. Закончив с одеждой, леди Клотильда быстро, опытной рукой обвешала деталями своего железного “корсета” все тело, потом молниеносно прошлась ладонями по застежкам. Взяла в обе руки по мечу – и эльфийский, и тот, который достался ей от ее достопочтенных предков.
Леди-рыцарь была готова. К труду и обороне… Интересно, мелькнула в голове у Сереги ерническая мысль, а вот если бы ей сейчас была нужда одеваться не на поединок, а на бал… местный феодальный бал, само собой разумеется; уложилась бы она тогда в эти же самые несколько секунд? Или она и на бал отправилась бы в доспехе, железная Золушка Средневековья…
Он взял в левую руку свой меч, правой ладонью сжал рукоять ножа-кинжала. Пора было и на ОХОТУ сходить…
На цыпочках они проскользнули через спальню в коридор. При проходе через комнату их глазам открылась удивительная картина – голый оборотень, преспокойно сидящий рядом с леди Эспи и, судя по всему, сердечно утешающий ее. Но открылась сия картина, достойная кисти автора “Казаков, утешающих турецкого султана”, только на мгновение, ибо, узрев их, оборотень тут же как-то по-солдатски вытянулся и пристроился в хвост их маленького отряда. Они гурьбой двинулись по коридору, стараясь производить по пути как можно меньше шума. Как ни странно, лучше всех это удавалось Клотильде, несмотря на отягощавшие ее тело полтора центнера стальных доспехов. Но внизу гудел свадебный пир, гремели пьяные ревы, от которых толстенные половицы под их ногами слегка подрагивали время от времени. До шумков и чертыханий, раздававшихся сейчас в темном коридоре, никому не было дела.
– А… собственно, что именно мы будем сейчас делать? – поинтересовался Серега.
– Убивать, – довольно буднично сказала леди Клотильда. – Сейчас они все пьяны. Барона нет в комнате молодой супруги, стало быть, он вернулся к пирующим. Похвастать, что дело сделано. Не морщитесь, сэр Сериога. Дело житейское, вполне обычное.
– Вполне обычное – что именно? Убить или похвастать? – прошептал из-за Серегиного плеча оборотень. Обычным тоном вроде бы прошептал, но прозвучало-то как…
– И то и это, – огрызнулась леди Клотильда. – Спускаемся в залу! Они пьяны, серьезного отпора не дадут.
– Да, – несколько растерянно сказал Серега, – но их там явно больше трех…
– Черт, сэр Сериога! – ругнулась вполголоса леди Клотильда. – Я – рыцарь из колен Персивалевых! Когда я иду в бой, то кто против меня? Вы что, не видели меня в бою?!
– Не сомневайтесь, мой юный герцог, – нежно прожурчал оборотень почти над самым Серегиным ухом, – эти Персивали валят людей с такой же скоростью, с какой косари кладут траву, не приходилось видеть? Вы многое потеряли! Ну вот сегодня и увидите. Только постарайтесь и сами мечиком своим помахивать, вам сегодня нужно постараться быть в ударе, чтобы выжить. И ножичком тоже не стесняйтесь
