Он и глазом моргнуть не успел, как на земле вместо голого трактирщика валялся туго стянутый ком.
– Ни за что не вырвется, господин! – с подобострастием заверил его кто-то, кажется, тот самый Теллек, которого он не возжелал вешать. – И пальцем не дрыгнет! Только, господин… Может, допросить его сначала? Нет ли в трактире кого-нибудь из постояльцев?
Серега попытался осмыслить ценность этой идеи.
– Нет, лучше не стоит, – с сожалением порешил он. – Если кто и есть, эта скотина нам ни за что не скажет. Понадеется на спасение, гад… Откатите его куда-нибудь за бочку, так, чтобы он не смог выбраться оттуда самостоятельно, и пошли. Потом вернемся, потолкуем с ним.
Даст бог, вернемся, мысленно поправил он сам себя.
Трактир был пуст – пуст от постояльцев и гостей, имеется в виду. На дворе весело топтались куры, у забора в пределах видимости маялись от скуки сидящие на цепи два здоровенных пса. Серега осторожненько спустился с крыльца, выглянул на зады здания – все правильно, и там подходы из леса перекрывал все тот же неизменный здоровенный забор и громадные мосластые псы на цепях. Псы лениво разевали на него внушительные клыкастые пасти и щурили глаза, но не рычали и не гавкали – видимо, все, кто находились внутри оцепления, считались для них своими.
– Чудненько, – резюмировал Серега, вернувшись на крылечко к своим сотоварищам. Те, не решаясь сойти с него, зябко кучковались у перил. – Псы на цепях по всему периметру, забор такой, что любой новорус от зависти сдохнет. Теллек, ты знаешь, где он прячет барахло с мертвецов?
Как выяснилось, вещички трактирщик прятал тут же, в подполе. Вход туда шел с крытого крыльца. Они откинули доски, спустились вниз по коротенькой, жалобно скрипящей под тяжестью тел лесенке. Серега, не успев удержаться, рефлекторно повел наморщенным носом – вещички, наваленные кучами прямо на земле, от сырости здорово запрели. Он порылся, отыскал более-менее крепкие черные штаны, линялую синюю рубаху к ним. Подобрал с некоторым трудом (ножка у него была совсем не Золушкина) сапоги с высокими голенищами на манер кавалерийских. Бывшие смерды нарядились кто во что горазд – тут были и портки с лампасами не хуже генеральских, и расшитые полупиджаки-полукафтаны с торчащими вверх воротниками. Одевшись, все, не сговариваясь, рванули обратно в кладовую, и, как подозревал Серега, отнюдь не по причине вящего беспокойства о судьбе связанного и уложенного там на сохранение трактирщика. А по причине самого банального чувства голода. Надо было как-то организовывать эту толпу…
– Ребяты! – рыкнул Серега, снова переходя на властные генеральские интонации Клотильды – Обедать будем в обеденной зале! Все продукты собрать и переправить туда. Вина не пить. Приказываю… А кто напьется, того… – он помедлил секунду, не решаясь сказать единственное слово, которое просилось на язык в этот момент, но, в конце концов, ему уже один разок на полном серьезе именно это и предлагали сделать, – того повешу. Может быть, за голову, а может, и за пояс. На то, хм… на все моя герцогская воля. Все ясно?! И всем?!
Бывшие смерды в ответ на это моментально и синхронно закивали головами, на манер сувенирных собачек-болванчиков.
– И вот еще что. Трактирщика переместить туда же, в обеденное помещение. Волоком или на своих двоих – это мне все равно. Один из вас… – он задумчиво обежал взглядом ряд изможденных лиц, на каждом из которых истовое послушание и обожание к его скромной персоне было прямо-таки прописано вот та- акенными буквами, – да вот хотя бы и ты, Теллек. Кусок колбасы в руки, и шагом марш на крыльцо, в дозор. Зады дома тоже не забывай просматривать. Все примечать, все замечать, и чуть что – поднимай тревогу.
– А как это, милорд господин сэр Сериога? – робко вопросил Теллек, пытаясь (и явно тщетно) унять крупную дрожь, сотрясавшую его хилое тело. Видимо, предложение просто по-хорошему, по-доброму повесить, так запросто высказанное Серегой, все еще было свежо у него в памяти.
– Бежишь ко мне, кричишь на ухо “аларм”. Но так, чтобы я не оглох. Вопросы? Нет? Ну хорошо. Старшим среди вас назначаю, – он опять поискал взглядом и остановился на самом пожилом лице, принадлежавшем рассказчику о Мастере растений, – тебя. Имя?
– Вези, господин… то есть сэр Сериога.
– Чудненько. Будешь, Вези, старшим над отрядом. Назначь сменного для Теллека. Мы здесь только пообедаем, а потом сразу же двинем обратно к Дебро. Так что половину времени трапезы пусть на страже отстоит Теллек, а вторую половину – кто-то другой. Дальше. Выдели самого рачительного, пусть отберет из пропитания все малопортящееся, найдет здесь мешки, упакует на дорогу – черт его знает, когда мы там еще доберемся до главной обеденной залы в дебровском замке. Третье. Отобрать обувь на запас, тряпки на случай перевязки. Поищи здесь какие-нибудь мази – могут пригодиться. У этого гада, как я помню, в одном из сараев стояла лошадка – мелкая такая, как раз по лесу шастать. Навьючим все на нее. Четвертое. Обшарьте трактир и все чуланы сверху донизу. Все мало-мальски напоминающее оружие снесите в обеденную залу – я посмотрю. Все – это абсолютно все. Кухонные ножи, дубинки, серпы, вилы. И это надо сделать еще до трапезы – так, на всякий случай. Случай, он, как говорится, всякий бывает…
– А похлебку можно сварить, господин милорд? – тихо поинтересовался голосок справа.
– Если не в ущерб поискам оружия – варите. Только побыстрее.
– Спасибо, господин. А то с голодухи-то, с непривычки… нам бы что-нибудь жиденькое сначала.
– А-а… – смутился Серега. – Тогда сварить обязательно. Вези, выдели для этого столько людей, сколько потребуется. Но и насчет оружия тоже… пусть ищут.
– Все сделаем, господин! – с фанатичным преданным блеском в глазах заверил его Вези.
– Ну вот и чудненько…
“Так, а чем заняться собственно мне?” – подумал он, взглядом окидывая деятельно разбегающихся в разные стороны новых своих подданных. Коли дела уже розданы и ответственные за них назначены… то гораздо солиднее и приличнее будет найти какое-нибудь свое собственное дело. Положение к тому обязывает. Да вот хотя бы и…
В залу двое бывших смердов заволокли печально повизгивающего из-под увязывающих его тряпок и веревок трактирщика, броском пристроили на полу неподалеку от камина. И почти тут же удалились, предварительно отерши руки о скатерть с ближайшего стола.
– Вот, – не удержавшись, вслух мечтательно протянул Серега, – вот допросом-то мы и займемся…
В детстве крайне редко игравший в военные игры, он только сейчас ощутил, как многого был лишен. Потому что все это начало его мало-помалу увлекать. Да и как не увлечешься, если ты на этих войнах – не простой солдатик-пешка, а какой-никакой, но герцог. С неожиданно свалившимся в руки (или лучше сказать – на голову?) замком, майоратом и даже собственным войском. С подданными, которые готовы слушаться любого твоего слова. С ореолом этакой избранности вокруг. Лепота это, братцы. Прямо и уходить отсюда уже не хочется…
И, мрачно оборвал он сам себя, это еще и ответственность. И не только за свою жизнь, но и за жизни других. Всех тех, кто, образно говоря, вложил свои ладони ему в руки. Так что как бы ему тут не заиграться и не переиграть…
И нужно, просто необходимо, возвратиться домой. Когда-нибудь. Все ж таки он единственное дите у мамы с папой, и такого горя его старики точно не заслужили. Опять же и играть в войнушку рано или поздно ему наверняка надоест (причем скорее раньше, чем позже), и что тогда? Не его мир он и есть не его. Задача у него здесь ясная – сделать все для того, чтобы леди Клотильде и прочим, кого угораздило с ним столкнуться и повязаться, жить после его исчезновения стало лучше. Жить стало хорошо…
Вот с такими-то светлыми мыслями он и подошел к глухо скулящему на полу трактирщику, примерился и несильно пнул его носком сапога под зад. Куль из трактирщика взорвался ответным скулежом и дерганьем. В нос Сереге шибануло волной дурного запаха. Он наклонился и принюхался – пахло мочой. И не только. Со страха? Или просто невтерпеж стало? Теперь становилось понятно, почему те двое вытирали руки после этого гада.
Он, преодолевая отвращение, наклонился, пощупал узлы на веревках – никакой надежды развязать это макраме пальцами, ребята постарались на совесть. Да к тому же веревки намокли, что делало узлы и вовсе… гордиевыми. Он махнул на все это рукой, удовлетворившись тем, что вытащил изо рта у трактирщика кляп.
– Итак, – заявило его сиятельство и по совместительству – милорд и сэр Сериога, злобно щуря глаза и
