последнее время личике почтительное уважение пополам с ностальгией – дескать, надо же! Какая девушка… Совсем как во времена моей юности…
Серега, для которого этот вопрос не стоил и выеденного яйца – он-то понимал, что и помыслить не смеет о подобном, слишком уж много значила для него леди Клотильда, слишком уж была… бесценной, что ли, – решил больше маму не смущать. И поставил себе на заметку, что отныне стелить будет сам. Чем и занялся немедленно после ухода мамы, постелив себе на полу, а леди Клотильде на своем продавленном диванчике.
Но все это было вчера, а сейчас Клоти радостно утопала в ванне. После вчерашнего экспресскурса на тему «Как крутить краны и что дергать в туалете» Серега за нее уже не беспокоился. И сейчас полеживал спокойно, слушая, как Клоти открывает краны на полную мощь и плещется под душем. Клоти даже в своем феодально-магическом средневековье любила помыться, так что современная ванная показалась ей чем-то вроде отделения рая, по недомыслию Божьему спущенного на землю, в Серегин мир.
Итак, Серега валялся на полу, а Клотильда плескалась в ванной. Мама с раннего утра унеслась в свою детскую поликлинику, так что в квартире теперь стояла блаженная утренняя тишина (не считая, конечно, плеска Клоти под струями воды). Отец, в отсутствие матери неприкаянной тенью отца Гамлета топтавшийся по квартире, сунул голову в двери «гостиной» и шепотом напомнил:
– Сереженька, а как же колледж?
– Пропущу ужо, – нахально объявил Серега родителю. И с хрустом потянулся, гулко стукнув при этом кулаками по полу.
Лицо отца мгновенно приняло укоризненно-воспитательное выражение.
– Сереженька…
– Да знаю я, – безмятежно отозвался Серега. – Ученье – оно свет, а как неученье – так чуть свет, и на работу… Пропущу один день, ничего не случится. Должен же я поводить гостью по городу, показать наивной девушке все местные достопримечательности – навроде «Макдоналдса» и памятника вечно сушеной вобле…
– Не забудь краеведческий музей, – напомнил Сереге старший Кановнин.
В свое время именно рукой Серегиного родителя собранию местного краеведческого музея была преподнесена солидная коллекция минералов и кристаллов. В числе которых имелось и несколько полудрагоценных друз – довольно дорогих, надо отметить. Так что теперь отец – а он не чужд был некоторого тщеславия – всем и всегда советовал сходить в музей. Щедрый подарок был помечен скромной табличкой, прячущейся где-то в самом конце витрин с минералами. Текст на табличке был самый непритязательный: «Преподнесено частным дарителем». Без указания имени.
– Всенепременнейше! – легкомысленно пообещал Серега. И подрыгал ногой под одеялом, обозначая свое пожелание встать.
– Да-да, – предупредительно сказал отец, – ухожу, Сереженька.
Он успел встать и даже переодеться в свои старенькие тренировочные штаны, прежде чем в комнату вернулась леди Клотильда – вся распаренная после душа, с мокрыми волосами и бисеринками влаги, повисшими на длиннющих ресницах.
– Ну что, сэр Сериога, – дружелюбно прогрохотала леди, запахивая на груди потуже черную шелковую рубаху и вылавливая в ворохе простыней на диване широкую змею рыцарского ремня. – Грядем на завтрак? Ибо дела следует начинать с легкой головы, но – на тяжелый желудок! В смысле наполненный завтраком.
– Грядем, – легко согласился Серега.
И они двинулись на кухню. Там у окошечка с печально опущенной головой сидел Кановнин-старший. Как раз сегодня был день первой выплаты по заему, вспомнил вдруг Сергей. На мгновение ему стало стыдно, что вот он радостный, счастливый, под ручку с любимой боевой подругой – а отец в это время в горести, в печали, в ужасе от всего предстоящего… «Однако теперь я ничем не могу помочь отцу», – с холодной практичностью подумал Серега. И устыдился таких мыслей еще больше, чем собственного радостного личика. Надо будет уломать каким-нибудь способом короля эльфов открыть проход в Нибелунгию не только ему, но и его предкам, – и забрать родителей в принадлежащий ему ныне замок Дебро (правда, пока он здесь, владение, как говорится, было чисто умозрительным).
Одно плохо – замок располагался в Империи Нибелунгов, и факт такого владения ему придется как-то объяснить любимой семье. Но лучше уж потрясти родителей до глубины души рассказом о собственных странствиях в феодально-магических нетях, чем видеть их бомжующими по родному и славному городу Мухолетову…
Отец с появлением на кухне дамы (да еще и аристократического происхождения) тут же благовоспитанно встал. Прямо-таки взмыл с табуретки. И любезно предложил:
– Не хотите ли тертой морковки, милая… э-э… леди?
Титул, который Серега посоветовал отцу употреблять в обращении с литовской баронессой, звучал у того в устах как-то скомканно. И тяжеловесно. Сказывалось советское воспитание, уроки марксизма- ленинизма и классовая ненависть к феодалам-угнетателям…
Леди Клотильду от упоминания моркови аж перекосило. Но затем она пересилила себя и вполне спокойно произнесла:
– Почтительнейше благодарю вас, уважаемый сэр. Э-э… Несомненно, из ваших искусных рук вышло это вкуснейшее блюдо?
Отец покивал, а леди Клотильда вновь ударилась в политес:
– С радостью вкушу я столь достойной пищи…
– Ага, и заработаешь себе изжогу, – перебил ее Сергей. – Отец! Я сам приготовлю для гостьи что- нибудь… что-нибудь не такое достойное.
Клоти тут же с радостной дрожью в голосе заявила:
– Действительно. Недостойна я такого чуда кулинарии, как это тертое…
В ее мире, припомнил Сергей, морковку давали только лошадям. Рыцарь, как и положено рыцарю, потреблял внутрь исключительно мясо, хлеб, сыр, пироги… На крайний случай похлебку. А тут встретили котлетами из геркулеса, утром травят тертой морковью…
Отец потихоньку ретировался с кухни. Серега, вдумчиво почесав в затылке и перебрав мысленно список имеющихся в наличии продуктов – не слишком длинный, кстати, – решил приготовить на завтрак макароны под сыром. Благо и сыр в холодильнике зазря плесневел, презираемый родителями-сыроядцами и кашеедами, и макароны он лично купил на днях – длинные такие, тоненькие. Словом, рай для того, кто понимает.
Макароны, приправленные кусочком желто-белого масла и укрытые сверху толстым слоем тертого сыра, Серега еще присыпал соленым мелко резанным укропом. И для красоты разложил по тарелкам несколько длинных полосок копченого бекона, огрызок которого отыскался в глубинах холодильника. Клотильда наворачивала макароны со здоровым аппетитом, подозрительно поглядывая на лужицу кетчупа, которую Серега налил ей с краешку тарелки. Но потом осторожно макнула туда разок вилку с наколотыми макаронами, пожевала и одобрительно качнула бровью. Кстати, к удивлению Сереги, мускулистая длань леди-рыцаря держала вилку вполне уверенно. Хотя в ее родном мире вилок он вроде бы не видел.
– Зело вкусно ты готовишь, друг мой Сериога, – с набитым ртом промычала леди Клотильда и одобрительно постучала кулаком, в котором была зажата вилка, по Серегиному плечу. – Отныне в странствиях наших ты будешь за повара. А я тебе за то коня чистить буду.
– Спасибо, – от души поблагодарил он расчувствовавшуюся рыцаршу. – Я всегда этих зверей боялся.
Трапезу они закончили с чувством глубокого внутреннего удовлетворения. С тем самым чувством, с каким прежде российский народ, именуемый тогда еще советским, встречал все решения одной судьбоносной партии. Затем Серега сложил посуду в раковину, торопливо помыл. Леди Клотильда предложила свою помощь в столь сложном деле, но он ее решительно отверг. В конце концов, все-таки гостья, дама, баронесса (и в отличие от него, герцога по праву мандонады, Клоти была баронессой по праву рождения). В ответ на отказ та только покивала головой, заметив, что рыцаря красит любой труд. И, со вздохом распустив пояс на одну дырочку, расположилась на стуле повольготнее. Правда, ног на стол закидывать не стала, – видимо, манеры ковбоев и рыцарей имели определенные отличия. Серега, покончив
