соглядатаи будут держать оружие наготове.
Он увидел ограду. Ворота были закрыты, и на стене никого как будто не было, но он знал, что часовые где-то поблизости, точно так же, как в лесу за его спиной окажется многочисленное войско, стоит ему выехать на поляну.
Он подъехал к воротам на расстояние выстрела из лука и спешился. Вместо того чтобы заговорить, он присел на корточки, перенеся весь вес на правую ногу и выставив левую немного вперед для сохранения равновесия, как было принято у его народа. Ког выжидал.
Прошло не меньше часа, и наконец ворота открылись и из них появился один-единственный человек. Судя по седой голове, ему было лет под шестьдесят, но держался он прямо, как тренированный и сильный мужчина. Он подошел к Когу и присел точно так же.
Ког первым нарушил молчание, медленно выговаривая слова на родном языке:
— Я хочу переговорить с ородонцами.
— Ты говоришь на языке оросини, — произнес мужчина с сильным акцентом. — Я его с детства не слышал.
— Я и есть оросини.
— Ничего подобного, — улыбнулся человек. — На тебе нет знаков.
— Я Коготь Серебристого Ястреба из деревни Кулаам, мальчишкой меня звали Киелианапуна. Мою деревню уничтожили в день, когда я получал имя, я как раз ждал свое видение на горе Шатана-Хиго. Те, кто убил моих сородичей, сочли меня мертвым. Я последний из оросини.
— Кто твои родные?
— Я сын Лосиного Зова На Рассвете и Шепота Ночного Ветра, внук Смешинки В Глазах. Мой брат звался Солнечная Рука, а сестру звали Милиана. Их всех убили, и я здесь для того, чтобы отомстить.
— Почему же ты к нам пришел для мести, Коготь Серебристого Ястреба?
— Сюда движется отряд, чтобы сжечь ваши деревни, убить всех жителей, а пепел развеять по ветру. Это те же самые люди, которые уничтожили оросини.
— Меня зовут Джаскенел, — представился старый вожак. — На нашем языке это означает Камнелом. Если ты действуешь против наших врагов, значит, ты наш друг, так что добро пожаловать. А как насчет тех, кого ты оставил в горах?
— Это мои люди, — пояснил Ког. — Они подчиняются мне и будут сражаться вместе с твоими воинами. В фургонах я везу оружие, со мной приехали механики. Если мы сумеем дать отпор захватчикам и предупредить остальные деревни, твой народ будет спасен.
Старик кивнул и поднялся.
— Можешь войти в деревню. Я пошлю человека, владеющего общим языком, чтобы он привел сюда твоих людей. Мы устроим пир и обсудим за столом, как будем действовать, когда придет враг.
Ког тоже поднялся. Он протянул руку, и вождь ородонцев крепко пожал ему предплечье. Когда-то так приветствовали друг друга оросини…
— Добро пожаловать, Коготь Серебристого Ястреба, — сказал Джаскенел.
Ког улыбнулся.
— Среди своих людей я известен как Ког Ястринс. Они не знают, что я оросини, а считают меня аристократом из Королевства Островов.
— В таком случае, мы тоже станем звать тебя Ког Ястринс. Идем. Поговорим с остальными.
Ведя лошадь под уздцы, Ког последовал за стариком. Войдя в ворота, он почувствовал, как у него сжалось сердце. Здесь многое напоминало родной дом, но в то же время были и отличия, говорившие ему, что это не так.
У него больше не могло быть дома.
19
ОБОРОНА
Ког ждал. Рядом с ним на стене стоял Джаскенел, внимательно вглядываясь вдаль. Уже в который раз Ког перечислял про себя все, что они сделали за последние десять дней. Во все ближайшие деревни были посланы гонцы, а оттуда, в свою очередь, были направлены другие гонцы, дальше на север. И если Ворону с его отрядом удастся прорваться сквозь эту деревню — Кеалу, — то в каждом последующем поселении они тоже встретят сопротивление, и так будет до тех пор, пока их не погонят на юг.
Все десять дней, что Ког провел здесь со своим отрядом, его одолевали тяжелые приступы печали и тоски — до сих пор ни одно место на земле так не напоминало ему родные места, как Кеала. Племя ородонцев отличалось от оросини, но было совершенно ясно, что когда-то они состояли в тесном родстве — уж очень много у них было общего. Он увидел здесь знакомый длинный дом, где собирались на совет мужчины, и круглый, где работали женщины. Весь их уклад жизни напоминал Когу о родном племени. Но были и различия, часто именно они отзывались у него в душе болью.
Кеала была больше, чем его родная деревня: здесь жило около тридцати семей, а в его деревне Кулаам проживало всего десять. Здесь было четыре общественных дома, длинный дом для мужчин, круглый для женщин, общая кухня и баня. Огражденная территория была застроена маленькими домишками, а центральный участок оставался пустым.
Ког обернулся и осмотрел со стены поляну перед ограждением. Механики славно потрудились: вырыли ловушки, прикрыли их холстом, добавив небольшой слой земли для камуфляжа, а легкая снежная пороша за две ночи окончательно их скрыла. В сотне ярдов справа от ям и в пятидесяти ярдах от стены в землю была воткнута ничем не примечательная хворостина, а на край поляны с ловушками выкатили большой валун. От этого камня до ветки, а затем от ветки до ворот пролегала безопасная тропа. Шаг в сторону — и окажешься на дне ямы, утыканной острыми кольями.
Думая о том, как защитить деревню, Ког пришел к выводу, что ему повезло. Наступление можно было вести только с двух сторон — с юга и запада, где находились ворота. Северная стена выходила на очень крутой склон, по которому не смогли бы взобраться сразу много воинов; здесь достаточно было выставить двоих лучников, чтобы они снимали любого глупца, предпринявшего безрассудную попытку подойти к деревне с этой стороны. Восточная стена возвышалась над ущельем, уходящим вниз на шестьдесят футов.
Механики успели собрать две массивные катапульты. Ког не уставал поражаться мастерству этих людей: они ушли в лес, унося с собой нехитрые инструменты, несколько мотков веревок, немного гвоздей и остро отточенных пик, а вернулись через три дня с этими внушительными машинами. Старший в отряде механиков, мужчина по имени Гаскл, заявил, что будь у них хорошая кузница и немного железной руды, они бы за неделю построили и не такое, но Ког заметил, что и катапульт вполне достаточно, все равно у них, скорее всего, будет только один шанс осыпать противника каменным дождем, прежде чем Ворон и его люди обратятся в бегство.
Бросив взгляд вдоль стен, Ког убедился, что механики усилили укрепление на тот случай, если захватчики воспользуются тараном. Вряд ли они привезут с собой тяжелый кованый таран; больше вероятности, что воспользуются толстым стволом дерева, поставленным на деревянные колеса: скатят его по холму, направив в ворота. Такой таран наверняка отскочит, если прежде не угодит в одну из ям, вырытых вдоль тропы. Ког был убежден, что сделано все возможное.
Итак, оставалось ждать. Еще два дня тому назад было получено сообщение, что по южным дорогам движутся конные отряды, а до того луга, где они устроили привал, всего полдня пути. Ког бросил взгляд на небо: солнце стояло уже высоко, значит, наступление могло начаться в любую минуту. Потом он посмотрел на южную стену. Джон Крид перехватил его взгляд и кивнул. В лесу все было тихо.
Ког пребывал в сомнении. Он не слишком разбирался в тактике и стратегии, прочитав всего несколько книг по этому предмету во время учебы в Саладоре и не имея опыта участия в военных действиях. Он мастерски владел мечом, но не был уверен, что это спасет его на поле брани. Поэтому он больше полагался на Джона Крида. В его отряде не было субординации, но все воины понимали, что Крид неофициально второй по старшинству.
В эту минуту тридцать человек из отряда бездельничали под козырьком стены или на крыльцах домов, накапливая силы для предстоящей битвы. Ког заранее отослал по десять человек в две ближайшие деревни вместе с механиками, чтобы укрепить там оборону.
