— Нашел что-нибудь? — спросил Джеймс.
— Следы. Моррелы проходили здесь недавно.
— Что еще?
— Много людей шли к северу от города, а не через него.
— Скорее всего, они не хотели, чтобы их заметили. Куда они шли — на восток или на запад?
— В обоих направлениях. Люди двигались в обоих направлениях, но держались скрытно.
Джеймс тревожно покачал головой.
— Проклятье, не нравится мне все это.
Никто больше не сказал ни слова, пока они не достигли аббатства.
— Ну, как лекция? — поинтересовался Грэйвз, когда они вошли в бывшую общую комнату.
— Лучше бы певца пригласили, — скорчил гримасу Джеймс.
— В следующем месяце лекцию будет читать герцог Арманд де Севиньи, — сообщил Грэйвз, — а еще через месяц — Болдуин де ла Тровилль.
— Постараюсь не пропустить, — уверил его Джеймс. — У тебя можно где-нибудь переночевать?
— Можете устроиться под столами в общем зале, все комнаты наверху заняты братьями.
— Под столами? Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул Оуин, разворачивая свое дорожное одеяло. Горат проделал то же самое, только молча.
Джеймс сел напротив бывшего вора, ставшего священником.
— Почему именно ты здесь, Этан? — тихо спросил он.
Аббат пожал плечами.
— Не знаю, Джимми. Наверное, меня призвали боги, чтобы поддержать порядок в Сетаноне. Здесь мы не на виду, но можем наблюдать за городом. Время от времени мы посылаем туда брата, чтобы разведать, как обстоят дела.
— Я заметил, что следующие два лектора — люди, которым Бас-Тайра доверяет.
Грэйвз кивнул.
— Странные вещи происходят в последнее время, и это, пожалуй, не оставляет ему выбора. Кое-кто из вельмож… — он замялся, — недостаточно преданны.
— Думаешь, тут кроется измена?
— Да я вообще не знаю, что и думать, — сокрушенно вздохнул Грэйвз. — Я — бывший вор, и храм Рилланона возложил на меня очень сложную, практически невыполнимую миссию, — он понурился, как будто боялся взглянуть Джеймсу в глаза. — Не знаю, гожусь ли я для этого.
— Никогда не замечал за тобой неуверенности, Этан.
Грэйвз вздохнул.
— Ты многого не знаешь, Джимми. У меня много старых… связей, назовем их так. Мне не избавиться от этого просто так. Ты понимаешь меня.
Джеймс усмехнулся:
— Безусловно. Пересмешники угрожают мне смертью за пересечение их границ, но я все время это делаю. И они смотрят на мои нарушения сквозь пальцы, когда им это выгодно.
— Придет время, и ты меня поймешь. — Грэйвз поднялся. — Я должен идти. Есть еще кое-какие дела. Спокойной ночи, Джимми.
— Тебе тоже, Этан.
Джеймс разложил свои постельные принадлежности и устроился рядом с Оуином, который уже сладко посапывал. Засыпая, бывший воришка пытался понять, что имел в виду Грэйвз, говоря «придет время».
Северный ветер завывал в ночной мгле. Джеймс плотнее закутался в свой плащ, а остальные придвинулись к огню. Лошади, которых сквайр приобрел в пути, паслись неподалеку. Дорога из Малак- Кросса в Силден была не столь приятной, как Главная королевская дорога на Саладор, зато гораздо более короткой.
— Джеймс, — начал Оуин, — я хотел поговорить с тобой с того самого момента, как мы покинули Малак-Кросс.
— Я заметил, что ты чем-то встревожен, — признался Горат.
— В чем дело? — спросил Джеймс.
— Не могу сказать точно, но я кое-чему научился у Оракула, и теперь это умение предчувствовать…
— Что ты имеешь в виду? — продолжал допытываться Джеймс, пристально глядя на Оуина.
— Оракул тоже был чем-то обеспокоен.
Джеймс помолчал, а затем сказал:
— Я не знаток этого дела и никогда не встречался с Оракулом, но насколько я знаю, он может видеть чье угодно будущее, кроме собственного.
— Разве можно видеть будущее? — хмыкнул Горат.
Джеймс, сделав паузу, продолжил:
— Может быть, я неправильно понял, но чародей Паг однажды сказал мне, что будущее не высечено в камне, а является результатом многих действий, и совершая поступок сегодня, ты меняешь будущее.
— Например, если бы ты, Горат, не отправился на юг, Делехану было бы проще осуществить свои планы, — пояснил Оуин.
— Я понимаю, — ответил Горат. — Но раз будущее зависит от конкретных обстоятельств, какая польза в Оракуле?
Джеймс пожал плечами.
— Мне говорили, Оракул очень мудр.
Оуин взглянул на Гората.
— Просто я никак не могу понять, что его так беспокоит.
— А если судьба самого Оракула связана с нашими действиями? — предположил Горат. — Если то, что сказал Джеймс, — правда, ему трудно будет предвидеть будущее. Вот тебе и причина для тревоги.
Джеймс промолчал. Он был одним из немногих, кто знал о существовании Камня Жизни — реликвии, сохранившейся со времен Повелителей Драконов. Мало кому было известно о том, что Оракул Аала является хранителем Камня Жизни и обитает в обширном подземелье под Сетаноном.
Статуя в Малак-Кроссе была возведена для того, чтобы ввести в заблуждение тех, кто не знал о существовании дракона-предсказателя. Она лишь обеспечивала связь с ним.
— Попробуем сложить кусочки головоломки. Что мы имеем? У цуранийских Всемогущих украдены драгоценности, цурани-дезертиры пытаются продать их моррелам, которые, в свою очередь, обменивают их на оружие. Появляется фальшивая гильдия убийц, которая нужна, чтобы отвлечь внимание от настоящих ночных ястребов, выживших после того, как мы уничтожили их штаб в Крондоре. Кроме того, множество ложных следов, ведущих на Запад и предсказывающих вторжение с Севера.
— Мои люди, как всегда, будут осторожны, — убежденно заявил Горат. — Прежде чем отправиться в поход, они захотят получить доказательства того, что Мурмандрамас действительно жив и находится в заточении в Сетаноне.
— Не обижайся, Горат, — заметил Джеймс, — но Делехану не составит труда состряпать такие «доказательства».
— Согласен, — хмуро кивнул Горат. — Поэтому Делехан и пытается избавиться от своих противников.
— Не знаю, найдем мы ответы или нет, — Джеймс лег и завернулся поплотнее в плащ, — но сейчас я не прочь немного поспать.
— Ты собираешься искать своего двойника в Литоне? — спросил Оуин.
— Если удастся, — вздохнул Джеймс, — может быть, по пути, когда мы будем в городе.
Оуин завозился, пытаясь как можно ближе придвинуться к огню и не обжечься при этом. Горат лежал неподвижно, и было непонятно, спит он или бодрствует.
А Джеймс долго не мог уснуть, перебирая все возможные догадки. Постепенно кусочки начинали собираться в единое целое и обретать смысл.
