— Он мог бы стать герцогом, — заметил Накор. — И Наталья вышла бы за него замуж.
Паг покачал головой:
— Он ищет покоя, а не власти.
— Думаешь, найдет?
Паг положил руку на плечо старого друга.
— Когда он не стал убивать Квинта и Каспара, я понял, что он на пути к покою. — Он улыбнулся. — Идем. Может Ког и не голоден, а я так очень есть хочу.
И они вышли из зала.
В дверь настойчиво стучали, и человек в ужасе поднялся. До самого рассвета в городе еще было полно мародерствующих кешианских солдат, а потом появились просто грабители. Хозяин отбился от тех, кто уже заходил к нему, при помощи огромного мясного топора, и грабители оставили его в покое — у него в лавке нечего было взять, а оружие выглядело грозно.
Однако стоящий за дверью был настроен решительно.
— Открывай, или я вышибу дверь!
— У меня оружие! — крикнул в ответ хозяин.
— Тогда открой дверь, потому что, если я ее выбью, ты у меня подавишься своим оружием.
Было ясно, что пришелец не собирается уходить. Наконец скупщик падали, которого звали Боурт, открыл дверь. Вошел солдат с мечом в руке. Он посмотрел на приземистого хозяина, вооруженного топором, и усмехнулся:
— Смотри, не поранься. Я ищу девушку.
— Какую еще девушку? — возмутился хозяин. — Мы не торгуем девицами. Это тебе не бордель.
Ког оттеснил хозяина в сторону.
— Где твои рабы?
Боурт нехотя указал на дверь, ведущую на задний двор. Ког распахнул ее, пересек обширный двор, в котором стоял неистребимый запах крови и разлагающегося мяса, и вошел в сарай, притулившийся в самом углу. Вдоль стен помещалась дюжина кроватей, а в центре стоял стол.
На него из полумрака смотрели полные ужаса глаза. На столе горела одинокая свеча, Ког взял ее и пошел вдоль кроватей, светя в лицо людям. Наконец он нашел женщину, которую искал. На языке своего народа он сказал ей:
— Перышко Синекрылого Чирка, я — Коготь Серебристого Ястреба. Ты должна меня помнить как мальчика Киелианапуна.
Она заморгала, словно пытаясь избавиться от наваждения, и тихо спросила:
— Киели?
Он кивнул и протянул руку:
— Я пришел забрать тебя из этого места, если ты хочешь пойти со мной.
Женщина медленно поднялась и взяла его руку.
— Отсюда — куда угодно, — ответила она едва слышно, и он увидел, как мука в ее глазах сменяется надеждой. Крепко сжав его руку, она тихо прибавила:
Ког взял ее за руки и посмотрел на мальчика. Он был светловолос, как мать, и во сне выглядел ангелочком.
— Я стану ему отцом, — с трудом произнес Ког, борясь с нахлынувшими эмоциями.
Женщина крепко сжала его руку, а он тихо продолжал:
— Нам уже не стать прежними, милая. Наш мир отняли у нас, но мы можем жить вместе и научить нашего сына всему, что знаем. Наш народ не будет забыт.
Она кивнула, и по ее щекам потекли слезы.
Он спросил:
— Кто-нибудь еще спасся из нашей деревни или из других деревень?
— Не знаю, — ответила она. — Вместе со мной схватили еще нескольких человек, но потом всех нас продали.
— Тогда мы здесь задержимся, — решил Ког, — и поищем их. И, если найдем, возьмем их с собой.
Он отпустил ее руку и осторожно поднял спящего мальчика. Держа его на руках, Ког произнес:
— Не знаю, что из нас получится — оросини или другой народ, но узнаем это мы вместе.
Держа мальчика правой рукой, он протянул левую. Перышко Синекрылого Чирка взяла его за руку, и они вышли в ночь, в неизвестное будущее.
ЭПИЛОГ
РАСПЛАТА
ВНЕЗАПНО прямо из воздуха возникли двое. Уже рассвело, хотя, казалось, мгновение назад вокруг царила ночная тьма. Каспар в первый миг ничего не видел, потом ощутил, как Магнус сильно толкнул его.
Каспар споткнулся и упал, но тут же поднялся на ноги.
— Что это? Магнус ответил:
— Ты на другой стороне мира, Каспар. Эта земля известна как Новиндус. Здесь ни одна душа не слышала про государство Оласко, не говоря уже про его герцога. Никто здесь не говорит на вашем языке. Здесь у тебя не будет ни слуг, ни армии, ни подданных, ни союзников; у тебя нет ни власти, ни богатства. Жизнь твоя зависит от милости других, как другие всю жизнь зависели от твоей милости. Ког Ястринс хотел, чтобы ты поразмыслил над своими ошибками, осознал свои грехи и то, что ты потерял. Здесь ты можешь заниматься этим до скончания твоих дней, сколько бы их ни осталось.
Каспар вздернул подбородок:
— Это еще не конец, чародей. Я найду дорогу назад и верну все, что у меня отняли.
— Желаю тебе удачи, Каспар из Оласко. — Магнус взмахнул рукой, и кандалы распались. — Я оставляю тебя с твоим умом, силой и талантами — это все, что тебе потребуется, если ты научишься смирению. — Он указал на восток, где над горизонтом виднелось едва заметное облачко пыли. — Это кочевники, Каспар. Люди, которые либо убьют тебя, либо сделают рабом — это будет зависеть от их настроения. Я предлагаю тебе спрятаться. Пусть это будет твой первый урок:
И Магнус исчез, оставив бывшего герцога Оласко в одиночестве на пыльной дороге, за полмира от дома, беззащитного перед незнакомым воинственным племенем.
Каспар огляделся и заметил на отдаленном холме небольшую рощицу. Если он побежит туда прямо сейчас, то сможет спрятаться прежде, чем кочевники его заметят.
Он глянул на встающее солнце и почувствовал, что подул свежий ветер. В нем не было привкуса морской соли, к которому он так привык в Опардуме, и воздух был сухой.
По коже побежали мурашки — вместо унижения и полного провала его ожидала новая жизнь. Голова у него закружилась от обилия нахлынувших образов, и он понял, что его использовали силы, о которых он ничего не знал. Когда Лесо Варен умер, он почувствовал себя так, словно прошла сверлящая боль в основании черепа. Он не знал, что это означает, но чувствовал себя необычайно хорошо. Ночь он провел в темнице своего собственного замка, однако спал крепко, а когда его вывели оттуда, он был готов к смерти.
Однако оказался здесь, где бы ни было это «здесь», — и мог выбирать свой собственный путь. Он огляделся. Завоевывать такой мир? На первый взгляд — ничего ценного, но Каспар решил, что должны найтись и места получше. В любом случае, когда и начинать, как не сейчас. Он поднял кандалы, взвешивая в руке, — их можно использовать как оружие. Вдали уже показались кочевники.
Он усмехнулся.
