Ответил ему Кеннер:
— Я думал, ты знаешь. Ведь это ты догадался использовать черный меч из гроба.
При этих словах Каспар осознал, что меч, который он все еще сжимал, вибрировал в его ладони. Примерно такое же ощущение испытываешь, когда держишься за поручень корабля, идущего по неспокойному морю.
— Не знаю, почему я это сделал, — проговорил он. — Просто… подумал, что надо взять этот меч.
Все трое посмотрели туда, где лежали останки Макгойна, и Кеннер сказал:
— Нам надо похоронить его.
Каспар кивнул.
— Но придется подождать до рассвета, иначе мы не найдем все его…
Он не смог закончить фразу. Его спутники и без того понимали, что им придется долго собирать то, что осталось от их несчастного товарища, и что делать это лучше при дневном свете.
Чужеродное присутствие они ощутили буквально кожей — еще до того, как что-то услышали или увидели. Как один, все трое обернулись: у повозки стоял черный доспех. Каспар взял меч на изготовку, Кеннер и Флинн выставили вперед факелы.
Существо в доспехе не делало никаких атакующих или угрожающих движений, оно только вытянуло руки вперед, ладонями вверх и снова застыло. Почти минуту никто не двигался, потом Каспар решился сделать небольшой шаг вперед. Обладатель доспеха никак не отреагировал.
Медленно-медленно Каспар вложил меч в протянутые руки существа. Оно мгновенно развернулось, каким-то невероятным образом подпрыгнуло и оказалось на повозке, скрипнувшей под его весом, затем шагнуло в гроб и улеглось.
Трое мужчин не в силах были пошевелиться.
Только по прошествии нескольких томительных минут Кеннер рискнул подойти к телеге. Остальные последовали за ним. Доспех лежал в гробу точно так же, как раньше. Вновь все замерли, уставившись на черную фигуру. Каспар осторожно протянул руку и прикоснулся к шлему, готовый отскочить, если последует какое-либо ответное действие.
Ничего не произошло; материал на ощупь был таким же, как прежде.
Обменявшись вопросительными взглядами, ошеломленные происшедшим путешественники молчали, но все же потихоньку приходили в себя. Наконец Каспар забрался на телегу и накрыл гроб крышкой.
— Молоток, — коротко произнес он и подождал, пока Кеннер достанет из-под сиденья ящик с инструментом. Потом он не спеша выпрямил гвозди, которые погнул, вскрывая мечом гроб, и тщательно прибил крышку. Закончив, он негромко сказал, ни к кому не обращаясь:
— Завтра же найдем священника.
Флинн и Кеннер не возражали. Остаток ночи никто не сомкнул глаз.
До заката оставалось еще не менее часа, когда телега въехала на улицы Шамши. Это был первый населенный пункт, который Каспар мог назвать городом. Конечно, крепостные стены не устояли бы и недели перед оласконскими инженерами, но все остальные поселения, что встречались ему до сих пор в этом полушарии, продержались бы ровно на неделю меньше. Городская охрана здесь называлась префектурой, что Каспару показалось странным, так как в Квеге префектами называли офицеров весьма высокого ранга. Должно быть, когда-то давно здесь был военный пост.
На въезде в город повозку мимоходом оглядел старший префект и пригрозил, что задержит путников на неопределенное время. Смягчила его только предложенная Каспаром взятка.
Каспар и два его спутника весь этот день почти не разговаривали. Утром они собрали останки Макгойна и похоронили их в глубокой яме посреди луга. После этого молча постояли над могилой, только Кеннер тихо произнес:
— Да препроводит его Лимс-Крагма в лучшую жизнь.
Флинн и Каспар угрюмо кивнули, и все пошли сворачивать лагерь, пора было трогаться в путь. Обыденные дела не требовали общения, а кошмарное чудовище и оживший доспех настолько не укладывались у путешественников в сознании, что происшедшее обсуждать никто не хотел. Каспар понимал состояние товарищей: любое упоминание ночной схватки означало бы признание того, что виденное было реальностью.
И все же больше всего Каспара беспокоило какое-то ускользающее чувство. Что-то знакомое было в страшном убийце Макгойна. Этот образ разбудил в мозгу герцога эхо прошлого, как воспоминание об однажды слышанной и давно забытой песне заставляет мучительно припоминать мотив или слова. Но ведь чудовище, появившееся неизвестно откуда посреди ночи, он не мог видеть, а тем более — увидев, забыть о нем. И как человек, уставший от бесплодных попыток восстановить в памяти забытую мелодию, Каспар в конце концов решил сконцентрироваться на ближайших задачах, а не тратить время на тщетные усилия понять произошедшее.
В городе им без труда удалось найти приличный трактир с большой конюшней. Договорившись о ночлеге, Каспар осмотрел телегу и проследил за тем, как Кеннер и Флинн перетаскивают ларец к себе в комнату. После этого он позаботился о том, чтобы лошадей накормили и напоили, и отыскал трактирщика.
Хозяином заведения оказался немолодой дородный мужчина, в яркой жилетке и почти чистом фартуке поверх рубахи с пышными рукавами. На голове его красовался вязаный колпак, длинный конец которого трактирщик аккуратно уложил на левое плечо. Заметив удивление, с которым Каспар рассматривал этот странный головной убор в красно-белую полоску, он пояснил:
— Это чтобы волосы не падали в суп. Чем могу помочь?
— Скажи, если страннику нужно посоветоваться со священником о чем-то темном, куда ему следует обратиться в этом городе?
— Ну, это зависит от того, что именно хочет сделать этот странник, — лукаво прищурился трактирщик, но усмешка не скрыла пытливого взгляда водянисто-голубых глаз. — Например, хочет ли он совершить нечто темное или же наоборот — предотвратить.
— Последнее, — сказал Каспар.
С более добродушной улыбкой трактирщик рассказал, как найти такого священника:
— Как выйдешь из трактира, поверни налево. Иди по улице до тех пор, пока не увидишь площадь, посреди которой устроен фонтан. С другой стороны фонтана стоит храм Гешен-Амата. Там тебе помогут.
— Благодарю. — Каспар быстро откланялся и заторопился к своим спутникам, чтобы посоветоваться.
Выслушав его, Флинн предложил:
— Вы с Кеннером сходите, а я останусь здесь, присмотрю за нашим багажом.
— Мне кажется, что в этом трактире ваше золото в безопасности, — заметил Каспар.
Флинн невесело рассмеялся:
— Ларец беспокоит меня меньше всего. — Он мотнул головой в сторону конюшни. — Я боюсь за другой наш груз. И мне кажется, будет лучше, если один из нас всегда будет неподалеку от него.
— Тогда открывай ларец, — сказал Каспар. — Не часто мне встречались священники, которые творят волшебство бесплатно, за одно «пожалуйста».
Флинн вынул ключ из поясной сумки и открыл ларец. Кеннер протянул Каспару кошель. Зачерпнув из ларца горсть монет разного размера и формы, Каспар выбрал несколько медяков и полдюжины золотых, подумал и добавил немного серебра.
— Если они запросят больше, то это будет чистый грабеж, — сказал герцог, и они с Кеннером попрощались с Флинном и вышли из комнаты.
С наступлением вечера на улицах Шамши стало свободнее. Из трактиров неслись смех и музыка, торговцы зазывали последних покупателей, надеясь продать что-нибудь еще перед закрытием на ночь. На улицах глаз радовали флаги и гирлянды, потому что до Праздника летнего солнцестояния оставалось меньше недели. В преддверии праздника даже у личные фонари обернули цветной бумагой, отчего все вокруг окуталось мягким сиянием и приобрело веселый, беззаботный вид. Однако мрачное настроение не
