котором размещена вся аппаратура?
Из задумчивости меня вывел чей-то грозный голос:
— Ты что здесь делаешь?
Мужчина без пиджака стоит, широко расставив ноги, и прикрывает выход. Это, должно быть, пекарь: его брюки обсыпаны мукой. Он в туфлях.
— Я наблюдаю за тобой уже десять минут из моего окошка. Ты, наверное, хочешь здесь что-нибудь стащить, голубчик? Ну, что ж, подождём вместе прихода народного полицейского. Он уж займётся тобой!
Опять незадача! У такого мужчины мой двойной нельсон вряд ли будет иметь успех, а двойным крюком я ещё не овладел.
Объяснить, что я здесь делаю? Не поверит.
Осторожно я опускаю глаза и рассматриваю треугольник, образуемый его ногами и панелью. Здесь я должен проскочить! Я отталкиваюсь от противоположной стенки кабины и стремительно пролетаю между ногами толстяка. Мой манёвр настолько неожиданен, что толстяк не успевает сомкнуть своих ног. Зато руками он действует быстрее, и так мне поддаёт в то место, откуда ноги растут!.. Не хотел бы я получить двойной удар такого сорта.
Проверяю головой прочность афишной тумбы. Из глаз сыплются искры, но я спасён!
— До свидания! — кричу я толстяку и припускаюсь во весь дух.
После нескольких прыжков чувствую, что что-то сзади попадает в мою голову. Я подхватываю и держу в руках туфлю пекаря. Мой преследователь ковыляет в одной туфле за мной и грозит кулаком.
— Отдай туфлю, ты, воришка!
Я стал дразнить его — из мести; ведь та часть тела, к которой он приложил свою ладонь, ещё горит. В конце концов я опустил туфлю в жёлтый почтовый ящик и мельком успел прочитать, что ящик этот будет опорожняться в восемь часов.
Толстяк наказан! И вообще, почему некоторые люди считают себя вправе драться и кидаться туфлями? Я лично этого терпеть не могу: это портит мне настроение.
Да-а… Поиски преступников приносят много огорчений и волнений. Это мне стало ясно.
Через десять дней на нашем плане города уже красовался целый ряд флажков. Это — места всех старых краж и четырёх новых.
И никакого следа, никакого намёка на таинственных преступников!
Помимо всего прочего мы сделали ещё два больших промаха.
Однажды хотели задержать женщину, которая ковыряла что-то в аппарате. Как выяснилось, она пыталась с помощью иголки пропихнуть застрявшую в прорези монетку. Хорошенький скандал она нам устроила! А бедный Гансик, который не успел быстро увернуться, даже получил от неё кое-что.
В другой раз мы выследили велосипедиста, который зашёл в кабинку и молниеносно открыл аппарат. Он что-то там сделал, затем закрыл аппарат и покинул кабину, унося какие-то части.
— Это один из них!
— Наверняка!
— На нём даже фуражка связиста, на жулике!
— Она, наверное, поддельная!
Вы бы видели его лицо, когда он вскочил на свой велосипед и заметил, что оба колеса таинственно испустили дух.
А пока он, ворча, накачивал баллоны, подоспела Аннамари с двумя народными полицейскими. Велосипедисту пришлось пройти с нами в отделение полиции. Мы торжествовали. Но, увы!.. Велосипедист оказался техником телефонной станции, который проверял и ремонтировал аппараты! Он похвалил нас и сказал: «Правильно делаете, ребята, что следите за народным имуществом! Держу пари, что вам удастся сцапать этих прожжённых жуликов. Сколько они нам уже причинили убытков!»
Ежедневно мы звонили дяде Вилли, ежедневно предпринимали короткие и продолжительные рейды. Следили за всеми подозрительными людьми. И, наконец, нашли след, который привёл нас к цели.
Первый след
В тот решающий день мы встретились у Аннамари, чтобы посмотреть красивый кристалл из квасцов, который она растила в течение последних месяцев. Она часто делает такие опыты, потому что мечтает стать химиком. Кристалл сверкал на солнце и был на редкость симметричен.
В то время как Аннамари объясняла нам, как выращивают кристаллы, в комнату влетел задыхающийся от волнения Гансик. Он уходил звонить дяде Вилли из автомата.
Ни слова не произнося, он торжественно положил на стол маленькие плоскогубцы и болт. Мы глядели на Гансика во все глаза.
— Что это?
— Шайка…
— Какая же это шайка? Это — плоскогубцы, — сказал я.
— Плоскогубцы. Довольно старый образец, — подтвердил Фриц, который, как будущий инженер, разбирается в этих вещах.
Он хотел взять инструмент, но Гансик закричал:
— Не трогать! Это улика!
Мы вскочили, будто нас током ударило, и уставились на плоскогубцы.
— Ну же! Рассказывай!..
— Я хотел позвонить дяде Вилли, как всегда, — начал ещё не отдышавшийся Гансик.
— Где?
— На углу улицы Бебеля. Автомат был занят, какой-то мальчишка находился внутри.
— Какого он возраста?
— Мальчишка не имеет к делу ни какого отношения. Он нашего возраста. Я хотел подождать, но он вышел из автомата. Сказал, что его номер занят.
— И?..
— Я вошёл в кабину и только хотел набрать 007, как вдруг заметил плоскогубцы и болт на доске! Сейчас же мне стало ясно, они забыли плоскогубцы в кабине! Диск был уже наполовину отвёрнут.
— Дальше! — Мы задыхались от нетерпения.
— Дальше, значит, так. Я позвонил дяде Вилли и рассказал ему о плоскогубцах, он обрадовался, что наконец-то мы напали на след. Вечером, в восемь часов, Пауль должен ему принести плоскогубцы, ведь он живёт недалеко от дяди Вилли.
— Ну, а мальчик? — спросил я с нетерпением.
— Причём тут мальчик? — удивился Гансик.
— Мальчик, который был в кабине, когда ты подошёл.
— Ах, тот!.. Я его больше не видел.
— Куда же он делся?
— Испарился, потому что я очень долго разговаривал с дядей Вилли. Но почему вы спрашиваете, о нём?
На некоторое время мы лишились дара речи из-за такой явной непригодности Гансика к роли сыщика. Это же увидел бы даже слепой, что мальчишка имел отношение к плоскогубцам!
— И вот такое существо берётся ловить преступников! — Аннамари чуть не падает в обморок. — Как выглядел мальчик? Ах ты, соломенная башка!..
Гансик заморгал глазами, а потом воскликнул:
— Вы правы! Он действительно выглядел как преступник!
— Но как же он выглядел?
