сотрудниками. Вблизи наших учреждений плотно располагались ее постоянные скрытые посты, откуда контролировались все лица, посещающие нас. Мы, например, точно знали, что в доме через улицу, напротив входа в советское посольство, находился постоянный пост контрразведки, который фиксировал время прихода и ухода сотрудников и посетителей. Все они, конечно, скрытно фотографировались. Возле поста росло высокое дерево, ветви которого, с одной стороны, маскировали этот пост, а с другой — мешали делать фотосъемки. Контрразведчики время от времени, когда наступала темнота, подрезали разросшиеся ветви. В конце концов это занятие им надоело, и в одну прекрасную ночь они просто спилили дерево.
Разумеется, технические службы контрразведки вели подслушивание телефонных разговоров сотрудников посольства, их почтовая переписка подвергалась перлюстрации.
Очень широко английские охотники за шпионами пользовались методом вербовки местного населения и иностранцев, с которыми встречался персонал посольства по роду своей работы или по месту жительства. Таким агентам поручалось изучать характер, наклонности и уязвимые стороны советских сотрудников.
Кроме того, служба контршпионажа тесно взаимодействовала с лондонской полицией. Полицейские, несшие постовую службу на улицах города, в лицо знали советских сотрудников, имели номера их автомашин. В случае появления советских граждан и их автомобилей, особенно в отдаленных районах Лондона, полицейские немедленно сообщали по телефону или по рации в контрразведку.
Нам все это, естественно, приходилось учитывать при проведении встреч с агентурой, чтобы не попасть впросак.
Справедливости ради следует сказать, что в то время в редких случаях мы наблюдали, чтобы за сотрудниками резидентуры с утра до вечера велась непрерывная слежка. Видимо, англичане держали в поле зрения советских разведчиков с помощью агентурной и полицейской сети, а также средств оперативной техники.
Я старался ежедневно по служебным и личным делам один-два раза выходить в город, чтобы приучить охотников за шпионами к тому, что это моя рутинная работа и что за мной не обязательно посылать бригаду слежки. К тому же, выходя в город и используя различные виды транспорта, я постоянно проверялся, быстро освоившись в новых для меня условиях британской столицы.
Я несколько раз обнаруживал за собой слежку. Запомнился такой случай.
У меня было правило: ежемесячно, в один из дней вскоре после получки, я часа в четыре дня отправлялся походить по магазинам, чтобы купить хорошую книгу. В этот раз стояла сырая туманная погода. Выйдя из посольства, я дошел до близлежащей станции метро «Ноттинг хилл гейт» и на платформе обратил внимание на двух мужчин: один лет тридцати пяти, а другой — около пятидесяти. У них был какой-то неестественно блуждающий взгляд, и держались они напряженно. Мой опыт подсказал мне — это «они».
Я приехал в центр и не торопясь начал ходить по книжным магазинам, замечая, как то один, то другой из них следовал за мной. Не найдя ничего подходящего, я сел в автобус и направился в отдаленный район, где находился хорошо мне знакомый большой букинистический магазин. Один из филеров поехал со мной.
Неожиданно опустился густой туман, который англичане называют «гороховым супом». Видимость стала не более пяти метров. Водитель зажег имевшийся у него на такой случай факел и дал его кондукторше, которая пошла впереди, освещая дорогу. Автобус медленно следовал за ней. Я спрыгнул на ходу из автобуса, быстро прошел вперед и скрылся в тумане, а затем свернул на первую встретившуюся мне улицу, зашел в закусочную, заказал кофе и стал наблюдать через большое окно за появлением моего «преследователя». Я уже собирался уходить, когда увидел его: из тумана, словно привидение, появилась знакомая физиономия. Прижавшись к стеклу окна, филер всматривался в посетителей и, увидев меня, быстро отпрянул и растворился в тумане, так же неожиданно, как и появился. Все было ясно. Далее я не стал проверяться. Минут через пятнадцать дошел до станции метро и поехал спокойно домой.
Ким Филби и двое его соратников по «пятерке» имели близких друзей среди ответственных сотрудников британской контрразведки. Время от времени они передавали резидентуре информацию о совместных секретных планах спецслужб Англии по борьбе с советской службой шпионажа, извещали они и о том, кого из нас противник активнее всего разрабатывал. Эти сведения были весьма полезны и учитывались в деятельности резидентуры. Несомненно также и то, что благодаря таким сообщениям «пятерки» советская разведка долгие годы работала в Англии без провалов.
За время моего пребывания в Великобритании сотрудники резидентуры сумели привлечь к сотрудничеству несколько новых агентов. Это были люди прогрессивных взглядов, честные, с большим уважением относящиеся к Советскому Союзу. Некоторые из них прямо называли советских солдат своими спасителями. Они считали, если бы не героическая стойкость Красной Армии, гитлеровские полчища высадились бы в Англии. Многие англичане ненавидели агрессивную политику США и американскую военщину. Однажды мне пришлось стать свидетелем такого инцидента. Я сел в лондонском аэропорту на самолет, вылетающий в Глазго. Вошла средних лет хорошо одетая англичанка и, увидев свободное место, спросила мужчину в форме майора: «Место свободно?» Майор с типичным американским произношением громко развязным тоном произнес: «Шюрли» [9] — типичное американское слово. Дама, бросив короткий презрительный взгляд, прошла еще два ряда и опустилась на кресло рядом со мной. В дороге мы разговорились, и я поинтересовался, почему она не села с майором. Англичанка сказала, что по произнесенному им слову она поняла, что он — американец.
— Мне же, как и многим англичанам, американцы не нравятся, они ведут себя высокомерно, грубо, развязно, создали здесь много авиабаз и стараются втянуть нас в войну с вашей страной, — раздраженно закончила женщина.
Среди новых агентов преобладали молодые люди, которые не имели возможности добывать важную секретную информацию, но в перспективе с нашей помощью могли устроиться на работу в нужные правительственные учреждения и на военные объекты и стать ценными источниками.
Самую важную секретную информацию по политическим, военным, разведывательно- контрразведывательным вопросам, в том числе копии протоколов заседаний британского кабинета министров, резидентура получала от «пятерки». Я иногда участвовал в обработке таких документов, особенно если они касались военно-технических проблем. Например, через мои руки прошел совершенно секретный доклад англо-американской военно-штабной группы. Она должна была установить наиболее благоприятное время начала возможных военных действий против Советского Союза. В докладе приводились подробные аналитические расчеты ученых, крупных специалистов по военным вопросам. Прогнозировался по годам ход демобилизации опытных военных кадров из различных родов войск Советской Армии, а также поступления в них новобранцев. Учитывалось, сколько военных заводов будет переведено на выпуск мирной продукции. По годам приводились расчеты по изменению количества и качества самолетов, танков, артиллерии и другой военной техники и снаряжения. Учитывалась динамика физического и морального состояния населения СССР и личного состава вооруженных сил с учетом трудной жизни в ходе четырех лет войны и в послевоенные годы, при этом прогнозировалась заболеваемость населения туберкулезом, раком, нервными, психическими, кишечными и другими недугами. До сих пор я помню вывод, содержавшийся в этом докладе англо-американской штабной группы: «Наиболее благоприятным временем для начала войны против Советского Союза являются 1952—1953 годы».
В 1949 году резидентура впервые получила секретные материалы НАТО, имевшие гриф «космик». Это были стратегические планы по созданию военной инфраструктуры Североатлантического пакта в европейских странах. В них указывалось, где, когда и какие должны быть построены военно-морские базы, аэродромы, бензохранилища, различного рода склады для военного снаряжения и амуниции, стратегические дороги, мосты и многие другие военные объекты.
По линии научно-технической разведки главное внимание резидентуры направлялось на получение достоверной информации о ходе секретных работ в Англии и США в области создания и совершенствования ядерного оружия. По этой линии имелось несколько источников. Некоторые здравствуют до настоящего времени, и у меня по вполне понятным причинам нет никакого права обнародовать их имена. Одним из источников был доктор Клаус Фукс, передававший Советскому Союзу самую ценную секретную информацию. Он умер пять лет тому назад — в 1988 году. Я считаю, что Фукс совершил настоящий подвиг, заслуживающий подробного рассказа, чтобы о нем узнали правду как можно больше людей.
ОН РИСКОВАЛ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ
