кратического нажима, без активности рабочего класса и бедноты, могут, скорее, привести к дискредитации левого курса, а не к положительным результатам. Левый курс заключается не в том, чтобы в порядке паники беспорядочно нажимать на кулаков, конфисковать их имущество и сажать их в тюрьму. Левый курс заключается в том, чтобы, применяя жестокие меры диктатуры, добиться укрепления экономических позиций пролетариата и бедноты, усиления командных высот пролетарской диктатуры. Сталин же своим аппаратно-бюрократическим «левым» зигзагом старается спасти шкуру бюрократа, оставляя экономические позиции пролетариата столь же ослабленными, как и раньше.
Мы вступаем в полосу еще больших затруднений, которые могут привести к еще более серьезным последствиям. Угроза голода в городах не устранена, она только несколько отведена, отсрочена. В апреле- мае, когда заготовки хлеба резко снизятся, а запасы начнут истощаться, продовольственные затруднения в городах могут принять более угрожающий характер. Товарный голод на пром[ыш-ленные] изделия также значительно обострится. Если в первом квартале, когда с городского потребительского рынка снято 200 млн. руб. займом индустриализации[254], дефицит промышленных изделий достиг 353 млн. руб., то во втором квартале и третьем квартале, когда влияния займа не будет, когда номинальная заработная плата, вожможно, даст некоторое повышение, — дефицит промизделий будет значительно больше. Проектирующееся срезание городского спроса путем повышения квартирной платы на 20% на первые месяцы не отразится. Удовлетворить рост покупательного фонда будет тем более трудно, что в решающие месяцы хозяйственного года продукция промышленности даст резкое снижение по сравнению с ростом, намеченным контрольными цифрами и Промфинпланом. Промфинплан наметил годовое увеличение продукции на 21%, контрольные цифры — на 17,6%, а первый квартал дал прирост в 10,3%, январь дал около 12%.
Когда же может быть выполнен годовой план? Четвертый квартал дает обычное снижение продукции вследствие летних отпусков, ремонта и т. д., а заметное увеличение производства в ближайшие месяцы затрудняется срывом сырьевых заготовок и финансовыми затруднениями промышленности. Сокращение финансирования капитальных затрат на 175 млн. руб. и краткосрочного кредитования на 60 млн. руб., проводимые ныне в целях недопущения бумажно-денежной инфляции, ударит по промышленности, замедлит темп индустриализации и еще острее отзовется на диспропорции между спросом и предложением. Финансовые затруднения через короткий срок опять обострятся ввиду наступления сроков платежа по германским кредитам и срыва хлебоэкспортной кампании. Что же касается рыночной диспропорции, то отставание предложения от спроса примет в ближайшие месяцы такой размер (дефицит может перешагнуть далеко за полмиллиарда), что возможно значительное повышение розничных цен и заметное падение покупательной способности червонного рубля. Предлагаемое ныне некоторыми экономистами (Громаном, например) повышение отпускных цен может несколько успокоить рыночное напряжение, приводя к некоторому перераспределению средств в народном хозяйстве. Но нужно не забывать, что цены являются стихийным фактором в распределении национального дохода. Они бьют раньше всего широкого потребителя. Задача же партии заключается в том, чтобы укрепить государственное хозяйство за счет средств, накопленных у кулацко-капиталистических элементов города и деревни. Выполнение этой задачи и будет означать подлинно левый курс, ибо результатом его явится укрепление промышленности, государственного хозяйства, т. е. командных высот диктатуры рабочего класса.
Тот бюрократический «нажим», который Сталин теперь проводит аппаратными методами, без активности широких пролетарских и организованных бедняцких масс, нельзя назвать левым, т. е. пролетарским курсом. «Нажим направо», сопровождающийся полицейским режимом в партии, арестами и ссылками оппозиционеров, предвидевших и предупреждавших о растущих опасностях, есть только бюрократическое извращение левой, т. е. пролетарской линии.
Положение тяжелое, в ближайшем будущем оно может стать еще тяжелее. Из этих небывалых трудностей мыслимы только два классово противоположных пути. Пролетарский путь лежит через перераспределение национального дохода, через мобилизацию активности пролетарских масс и организации деревенской бедноты, через действительный нажим на все термидорианские элементы в стране и в партии, через немедленное возвращение в партию всех арестованных, ссыльных и исключенных оппозиционеров, ибо только они способны вывести рабочий класс из современных трудностей, не отступая с командных высот пролетарской диктатуры. Антипролетарский путь из нынешних трудностей лежит через расправу с оппозицией, через дискредитацию «левого», т. е. пролетарского курса, через ввоз заграничного хлеба, частичные уступки мировой буржуазии и дальше по ниточке к отмене монополии внешней торговли.
Рабочий класс и пролетарская часть партии должны быть начеку.
Статья «О самокритике»[255]. 2 июня
Как грибы после дождя растут «дела», одно скандальнее другого. Каждый день все новые и новые «нарывы», говорящие о массовом глубоком разложении партийного, советского и профессионального аппаратов, о далеко зашедшем перерождении партии. Смоленское, Шахтинское, Артемовское, Сочинское и бесчисленный ряд других дел оказались полной неожиданностью для партийного руководства.
Гром среди ясного неба! Все было спокойно и благополучно. Шли вперед к социализму «плавно, как на рельсах» (Сталин. Правда, 17 мая). Отсутствие всяких опасностей. Стопроцентное единство XV съезда, на котором голосами героев Смоленского и иных дел была отсечена ленинская оппозиция.
И вдруг — десятки раскрытых и сотни нераскрытых гнойников.
Смоленское «дело» — одно из наиболее поучительных. Что оно показало? «Под внешним казенным благополучием,— пишет Зайцев в «Правде» (16 мая),— фактически скрывались подлинные элементы гниения и перерождения — перерождения разных степеней и разной глубины». Это гниение охватило не только всю верхушку губкома, но и значительную часть всего партийного и советского аппаратов и в городе, и в деревне.
Смоленских «героев», больших и маленьких, в губернском, уездном, волостном масштабах «засосала тина вонючей обывательщины», они «утеряли всякое классовое чутье». В течение нескольких лет они спокойно перерождались, оторвавшись от рабочего класса, сращиваясь с кулацкими элементами деревни, находясь «в сфере недосягаемости для пролетарской критики, в атмосфере зажима, отсутствия внутрипартийной и рабочей демократии».
Отсутствие внутрипартийной и рабочей демократии — вот основная причина всех этих болезненных явлений. Только в обстановке жесточайшего зажима, только при величайшей пассивности и запуганности масс руководство целыми губерниями и округами может переходить в руки заведомых прохвостов, бандитов и казнокрадов.
Пьянство, растраты, изнасилования — все это наиболее омерзительные, но не самые опасные признаки перерождения; порой с ними можно бороться, опираясь и на судебный аппарат. Гораздо опаснее искривление классовой линии, проводимое без растрат и пьянства, проводимое «честными» руками. С искривлением можно бороться, только опираясь на активность масс снизу и на правильную политическую линию сверху.
Расследовавший положение в Смоленской организации член ЦКК и замнарком РКИ Яковлев выдвигает следующие моменты (см. «Правду» от 16 мая): отрыв советского аппарата от партийного, полное извращение классовой линии как в городе, так и в деревне, неудовлетворительность партийного руководства в губернии, в уездах, в волостях, слабость центрального руководства Наркомзема. Здесь Яковлев явно недоговаривает. Почему один Наркомзем виноват? Если у Наркомзема была своя особая линия, за которую не отвечает весь Совнарком и ЦК партии, то об этом надо сказать открыто. А так как этого на деле не было, нужно прямо указать, что в извращении классовой линии повинен не Наркомзем, а все руководство в целом.
