Это очень мило, но в то же время ее постоянно точил червячок сомнения. Что-то не так, что-то она упускает.
Или он ею не заинтересовался?
— Я поручусь за вас, — пообещала она.
— Насколько мне известно, к одурманенным водителям в полиции относятся очень сурово. По крайней мере к водителям, одурманенным спиртным, — поправился он, не в силах оторвать от нее глаз.
Ноги его будто приросли к полу, не способные сделать ни единого шага.
— Ну, спокойной ночи, Марго, вечер был чудесный.
— Да, мне тоже было очень приятно. — Она глядела на него выжидающе, желая, чтобы он ее поцеловал. Ситуация абсолютно нелепая. Она никогда серьезно не относилась к поцелуям, мимолетным или страстным, небрежно раздавая их направо и налево. Но сейчас ей хотелось, чтобы первый шаг сделал он.
Вот что было для нее главным.
Марго и припомнить не могла, когда так глупо себя вела. Или когда ей так страстно хотелось поцелуя.
Брюс стоял, не в силах сдвинуться с места. Словно некая высшая сила требовала его присутствия именно здесь.
— Пожелайте мне доброго пути, — сказал он тихо.
— Желаю. — Ее смешило и настораживало, что она способна так нелепо нервничать.
С этим уже ничего не поделать.
Он дотронулся до ее лица и зачарованно глядел, как взметнулись ресницы, загорелись щеки.
— Не могу вспомнить. Не на этом ли месте мальчик должен поцеловать девочку при расставании?
— На этом. — Она не узнавала своего голоса.
— Хорошо, значит, я еще не совершенно все забыл.
Захватив ее затылок рукой, он прижался ртом к ее губам. А ведь, провожая до двери, убеждал себя, что вовсе не собирается ее целовать. Только хочет убедиться, что ей ничего не угрожает.
На самом деле угроза нависла над ним. Он оказался пленником собственного поступка.
Да нет, это нельзя было назвать поступком, скорее импульсом, безудержным порывом. Импульс дикий, непредсказуемый, заставляющий человека делать вещи, абсолютно для него нехарактерные. Представляющие реальную опасность.
Стоило его губам прикоснуться к ней, как дыхание прервалось.
До сих пор он считал себя нормальным мужчиной, прошедшим через серьезную связь с истинно любимой женщиной. Что означало — отношения полов для него ясны, сюрпризов не ожидается. Так он думал.
Но он ошибался. Сильно ошибался.
Нежданный порыв захватил его и, словно ураган, понес с собой, не давая ни секунды на размышления. Инстинктивно углубляя поцелуй, он впивался в губы Марго, словно они были для него опорой в колышущемся, ускользающем мире.
Да, они правы, между тем билось в голове у Марго. Те люди, что утверждают, будто бы в тихом омуте черти водятся. Возможно, по своей природе Брюс — человек тихий и спокойный, но уж скучным его никак не назовешь. Ни в коем случае. Она сразу почувствовала его сексуальную притягательность, но спокойную силу, удивительный вкус ее ощутила только сейчас.
Руки Марго переплелись у него на шее, в то время как она вся погружалась в поцелуй. Сила собственного отклика, страсти поражала ее. Поражала и восхищала.
Это оказалось лучше, чем в виденных ею кинофильмах, превосходило по силе эмоций все, пережитое с другими поклонниками. Ее подхватил и закружил водоворот желания.
И вдруг, внезапно, все кончилось. Кружение мира остановилось. Брюс отпрянул от нее, оставив ее ошеломленной и протягивающей к нему руки.
Она постаралась не дышать слишком громко, испугавшись, что он поймет, насколько сильно ее потрясение.
Боже мой. Она едва устояла на ногах.
Он ничего не сказал, даже не попытался воспользоваться произошедшим, завершить естественной развязкой. Другой сейчас напросился бы в гости и немедленно овладел ею. Брюс смотрел на нее так, как будто очнулся, стоя на краю бездонной пропасти.
— Спокойной ночи, Марго. — И ушел. Сбежал.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующее утро Брюс размышлял о том, что многие посчитали бы его если не сумасшедшим, то глупым.
И действительно, он вел себя странно. Целуя прекрасную, трепещущую и, очевидно, жаждущую его женщину, он в самый решающий момент позорно удрал вместо того, чтобы провести вечер в объятьях и любви.
Всю свою жизнь Брюс любил единственную женщину и почитал это за счастье. И никогда не собирался завязывать отношения с другой женщиной.
Противоречивые чувства раздирали его на части. Его сестра не уставала говорить ему, что живые должны жить, помня о мертвых, но не подчиняя им свою жизнь полностью. В последнее время Брюсу начинало казаться, что в ее словах есть некий смысл.
Об этом думал Брюс по дороге в аэропорт, собираясь встретить Ланса и Мелани. Возвратившись вчера домой, он обнаружил на автоответчике сообщение от Ланса, просившего встретить их. Ему было приятно, что сын его о чем-то просит.
Брюс приехал в аэропорт вовремя. Он принялся исследовать табло в поисках сообщения о прибытии рейса.
— Самолет прибывает к выходу номер пять, — услышал он знакомый голос.
Как в замедленном кино, Брюс повернулся назад и увидел Марго. Каким-то образом он ухитрился не заметить ее.
Вероятно, он был единственным мужчиной здесь, проявившим такую невнимательность. Она была одета в типичный костюмчик для калифорнийского пляжа. На вид ей едва ли можно было дать больше тридцати.
События прошлого вечера промелькнули перед его мысленным взором. Да, он вел себя как осел. И сейчас понятия не имел, что ей сказать, чем объяснить свое внезапное бегство.
Марго вела себя так, словно ничего не случилось, и он не понимал, что от этого испытывает: облегчение, недоумение или разочарование.
— Я не знала, собираетесь ли вы поехать за ними. — Казалось, она довольна, обнаружив его здесь. — Поэтому решила заехать на всякий случай сама.
Сделать вид, что все нормально, — это было пока ему по силам. Он подхватил нить разговора, брошенную ему Марго.
— Ланс попросил меня, чтобы я их встретил.
Она кивнула. Он избегает встречаться с ней глазами. Возможно, он был бы совсем счастлив, если бы смог избежать и этой встречи с ней. Все равно, что случилось, то случилось. Теперь следует попытаться выправить положение.
Марго сунула руки в карманы. Материя на бедрах натянулась, четко обрисовывая все изгибы тела. Брюс опять затаил дыхание.
