далеко. Сбегаю при первых признаках каких-либо серьезных намерений.
Почему? Чего она боится?
— На этот раз вы не сможете убежать.
Она пыталась, но не смогла, всякий раз оттягивая расставание. В этом ее ошибка. А теперь приходится дорого платить. Цена слишком высока: превращение прекрасных воспоминаний в печальные. Почему он не смог вовремя остановиться? А она?
Пожав плечами, Марго отвернулась.
— Почтенный возраст делает реакцию не такой молниеносной.
Он взял ее лицо в руки. Она поборола нестерпимое желание крепко прижаться к нему. Поборола с трудом.
Брюс разглядел немое желание в ее глазах.
— Вы еще не достигли почтенного возраста, Марго. Но я хочу быть рядом с вами, когда это случится.
Она не будет слушать, не позволит увлечь себя пустыми обещаниями.
— Нет. Это все слова, слова. Ничего, кроме слов.
Он начал понимать.
— Да, это слова, но мои слова, Марго. Мои слова и моя честь. Разве я лгал вам когда-нибудь?
К ее горлу подкатил комок.
— Не знаю...
— Не лгал.
Она попыталась отвернуться, но он схватил ее за плечи и удержал.
— Черт возьми, Марго, неужели вы думаете, что я ничего не понимаю?
Она подняла голову. Голос ее дрожал.
— Если бы понимали, то не сделали бы предложения.
— Я говорю, что понимаю, о чем вы думаете, — сказал он мягко. — И понимаю, что творится в вашем сердце. — Лицо ее приняло враждебное выражение, но тут же смягчилось от его нежного взгляда. — То же, что и в моем. Я люблю вас, Марго, и отчаянно не хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни.
Она не собирается верить ему, никогда. Известно, что случится, если она поверит.
— Это вы теперь так говорите, но...
— Навсегда, — повторил он с силой. — Не будет никаких «но», Марго. Не все мужчины созданы по единому шаблону. Я не ваш отец и не отец Мелани, я не тот мужчина, который может обидеть вас. Я очень люблю вас и не собираюсь исчезнуть из вашей жизни.
Брюс спешил во что бы то ни стало пробиться к ней.
— Мне потребовалось немало времени, чтобы открыть свое сердце, но теперь оно открыто и ваше. Вы в моем сердце. И я не отпущу вас оттуда. — Руки его разжались. Теперь ее удерживал лишь его взгляд. — Я остаюсь здесь, и вам придется привыкнуть к этому.
— Нет, не остаетесь. Вы уезжаете во Флоренцию, — напомнила она.
Он знал, что обещает.
— Без вас — нет.
— А если я не поеду?
Брюс не сомневался ни секунды.
— Тогда и я не поеду.
Смахивает на то, что он действительно так решил, но на деле может оказаться обманом. Джек клялся в вечной любви только для того, чтобы затащить ее в постель.
— У меня есть предложение от фирмы поехать во Францию.
Новость вонзилась ему в сердце, как острый нож.
— Отклоните его.
— А если нет? — Она смотрела ему в глаза, искала признаки отступления. — Если мне хочется во Францию?
Если она этого хочет, то и он хочет того же.
— Тогда я еду с вами.
— И что будете делать? — с вызовом спросила Марго. Волны с шумом набегали на берег, раскричались чайки. Идет буря.
Буря уже бушует.
Ответ был прост:
— Заниматься с вами по ночам любовью. Это будет мне компенсацией за потерянные годы.
Она жаждала поверить и пыталась не поддаваться этому желанию.
— Вы так поступите? Ради меня?
— Да, да и да. Что еще?
Она поглядела ему в глаза и поняла, что он поступит так, как обещает. Пойдет на любые жертвы за ее согласие стать его женой. Возможно, с его точки зрения, жертвы невелики.
Марго сплела пальцы вместе.
— Знаете, Брюс, я не хотела любить вас. — От нее не ускользнуло, что его глаза загорелись надеждой. — Пыталась, как могла. Но, видимо, выбора у меня не было. — Она сжала губы, подавляя рыдание. — Вот что страшно. Выбора не было.
Он потянулся к ней. Не надо делать никаких признаний, если ей это так больно. Ему не требуется, чтобы она обнажала перед ним душу, надо только, чтобы она любила его.
— Марго...
Она отодвинулась. Если он дотронется до нее, то она расплачется, а ей необходимо высказать все наболевшее.
— Позвольте мне договорить. Перед тем, как должна была родиться Мелани, я написала Джеку, чтобы он знал, где я. Я еще надеялась, что он поймет и приедет. Письмо пришло обратно с пометкой: «вернуть отправителю». Надписанное его почерком. Он даже не потрудился распечатать его. Я вынашивала его ребенка, а его не интересовало, все ли у меня хорошо, не нужно ли что-нибудь. Мне или малышу.
Слезы высохли. Она выплакала все слезы по Джеку давным-давно.
Он слушал, ненавидя человека, который так поступил с юной, любящей девочкой — Марго.
— Я поклялась себе, что никогда больше не поставлю себя в такое положение. Никогда не позволю мужчине завладеть моим сердцем. — Она подняла на него глаза. — Если... если я отдам его вам...
Достаточно он сдерживался. Брюс схватил ее в объятия.
— Обещаю, что я о нем позабочусь.
Господи, как хорошо, когда он держит ее в своих крепких объятьях! Она позволила себе отдаться сладостному ощущению его близости, насладиться им.
— Я могу дать вам свой ответ на семи языках. На восьми, если считать тот, который я сейчас учу. — Она была смущена. Смущение мешало ей сказать «да», но еще хуже было сказать «нет» и потерять его. — Который вы предпочитаете?
Ветер играл ее волосами, раздувая пряди. Брюс пригладил их рукой.
— Мне все равно, если только ответ будет «да».
Она обхватила его за шею, прижимаясь к нему.
— Si.
Он усмехнулся.
— Итальянский.
— Ты делаешь успехи.
— Ты даже не представляешь, какие большие, — сказал он, прежде чем слиться с ней в долгожданном поцелуе.
