— Нет.
Она не понимала, что он пытается сказать, о чем он думает. Интуиция абсолютно оставила ее.
— Чего же ты хочешь, Кэрсон? Я устала от догадок, устала от размышлений. — Ее голос задрожал, выдавая все чувства, которые она испытывала. — Терпение тоже имеет предел. И я уже сто двенадцать раз слышала, что меня выгоняют с работы.
Кэрсон посмотрел на нее холодно.
— Я говорил об этом не так уж часто.
— Черт возьми, — она вздернула руки, отодвигаясь от него, — достаточно часто, чтобы я решила уйти. Я всегда немного преувеличиваю. Ты все еще не понял меня.
Он схватил ее за плечи и потряс, чтобы она посмотрела ему в лицо.
— Неправда, — произнес он свирепо. — Я все знаю о тебе, все. Я знаю, как у тебя сияют глаза, когда тебе в голову приходит удачная идея или когда ты позволяешь кому-то приблизиться к тебе. Я знаю, как ты смеешься. Громко, когда смешно, тихо — над собой.
Она изучала его лицо, пытаясь осознать, правильно ли поняла то, что он говорил ей.
— Я знаю звук твоих шагов, когда ты идешь в офис. Как будто от тебя исходит энергия. Я знаю выражение твоего лица, когда ты улыбаешься. Как солнечный свет, согревающий все вокруг.
Между ними повисла тишина. Лори вздохнула.
— Ну, ты еще знаешь, как раздуть ветер в парусах.
Он хотел ее обнять, прижать к себе, но вдруг испугался. Испугался, что слишком поздно. Он так и стоял, держа ее за плечи и ожидая помощи.
— Я не хочу снова плыть по течению, Лори. Решил было, повернуть назад, ради нас обоих. Но я не могу. — Неожиданно поняв, что по-прежнему удерживает ее на месте, он беспомощно опустил руки. — Ничего не ладится без тебя. Все валится из рук.
Она боялась даже дышать.
— Так о чем ты говоришь?
Кэрсон почувствовал себя конченым человеком, все еще пытающимся найти выход.
— О тебе.
Лори не хотела облегчать ему задачу. Она делала это раньше, но если есть что-нибудь между ними, теперь настал его черед, высказать, свое чувство.
— А-ах, я жду. Произнеси нужные слова. Я должна их услышать, Кэрсон.
Он не был к этому готов, и она знала об этом. Его красноречие начиналось и заканчивалось в залах судов, да и их он уже давно не посещал.
— Ты и так знаешь их.
Лори покачала головой.
— Не имеет значения, знаю я, или не знаю. Я должна услышать, чтобы быть уверенной, что не придумываю их.
Темные глаза Кэрсона, вперились в нее, безмолвно прося о помощи, о понимании.
— Ты уже знаешь, что в моем сердце.
Может быть, она ошибалась и он переживает ее бегство только потому, что привык к ее присутствию? Если он не скажет ей этого сейчас, то никогда не справится с задачей.
— Как я могу знать, что творится в твоем сердце? — спросила она. — Некоторое время назад ты сам не понимал, что с твоим сердцем. Я должна услышать эти слова, Кэрсон.
Кэрсон набрал воздуха в грудь, словно цепляясь за обрыв.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
Склонив к нему голову, она обратилась в слух. Голос Кэрсона звучал почти как эхо.
— Скажи снова!
Напряжение вдруг исчезло. Легкая улыбка играла у нее на губах. Он посмотрел в сторону лестницы.
— Я разбужу ребенка.
Лори сделала шаг к нему. Может, все, наконец получится.
— Это стоит того.
Кэрсон обнял ее.
— Я люблю тебя. — Он ждал. Лори молчала. — Ты не хочешь мне ничего сказать?
Лори повернула к нему лицо, ее глаза сияли.
— Для этого нужно время.
Он коротко рассмеялся. Теперь она ему отплачивала. Кэрсон не винил ее в этом.
— Ну, так как?
Она не могла сдержать улыбку.
— Ты уже все знаешь.
Это должно было случиться, подумал Кэрсон.
— Я должен услышать эти слова.
— Да, — ответила она мягко, — ты должен. Мы должны все услышать и все сказать друг другу. — Она понимала: впереди ее ждет ухабистая дорога, но все будет хорошо. — Я люблю тебя, Кэрсон О'Нил, люблю тебя, несмотря на тот факт, что ты, возможно, упрямейший человек на этой земле. — Она подняла руки и положила их ему на грудь. — Люблю тебя за твое великодушное сердце, люблю за то, что ты лучше всех в мире целуешься.
Она заставила его рассмеяться.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь не целовалась со всем миром.
Кэрсон увидел озорной блеск в ее глазах.
— Хочешь, чтобы я попробовала?
— Даже не думай.
Кэрсон любит ее, подумала Лори. Он действительно любит ее. Она не ошиблась, и это было замечательно.
— Почему, Кэрсон, почему я не должна думать об этом?
Он прижал ее сильнее.
— Потому что ты моя.
— И?..
— И я твой.
— Звучит немного официально.
— Так и будет, — сказал он ей, — когда мы поженимся. Именно официально.
Он изумил ее. Так сразу все произнести! Она уставилась на него блестящими глазами. Коль мужчина делает бросок, она сделает ответный.
— Когда это произойдет?
— Скоро. — Ей нужны были слова, он произносил их. — Лори, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Возбуждение, счастье и море чувств, которым не было названия, — все они проснулись в ней.
— Не знаю, будет ли это честью, но я согласна. Ты знал об этом заранее?
— Нет, не знал. Я не знал ничего. — Господи, он любит ее. Почему он так боялся в этом признаться? — Может быть, потому и так долго медлил.
Она покачала головой.
— Не важно, сколько это заняло времени. Имеет значение только то, что происходит сейчас.
— И навсегда. Ты все еще не сказала, что выйдешь за меня, — напомнил он ей.
Лори привстала на цыпочки и обвила руками его шею.
— Я думала, что это подразумевается.
Он не хотел снова совершать ошибку.
— С сегодняшнего дня ничего не подразумевается, молчание не жалуется. Все произносится вслух.
В ее глазах заплясали огоньки.
— Все обговаривается.
