gessit ut… admirarentur omnes; post ad Mithridaticum bellum missus a senato… Но Лукулл провел в Риме в качестве консула по крайней мере четыре или пять месяцев, и Цицерон, очевидно, имеет в виду эти месяцы. Точно так же фразу Веллея (II, 23): L. Lucullus… ex consulate sortitus Asiam — нельзя приводить для подтверждения этого мнения. Веллей резюмирует в случайной фразе, присоединенной через qui к имени Лукулла, историю войны и допускает различные ошибки в этом беглом и спутанном резюме. Он приписывает Лукуллу провинцию Азию вместо Киликии; он упоминает победу при Кизике — первую, одержанную Лукуллом, — после поражений, нанесенных Митридату в последующих кампаниях. Это доказывает, что Веллей плохо знал историю этих запутанных войн, которую резюмирует в общих чертах. Он ошибается и при указании провинции, ошибается и в перечислении важных событий, он мог ошибаться и при указании должности, которую занимал Лукулл при отправлении в Азию. Его авторитет не может иметь большего значения, чем авторитет Евтропия, Аппиана, Тита Ливия, а особенно Цицерона.
Не перечисляя других аргументов, извлеченных из текстов и указанных в очерке Бернгардта, я думаю, что можно прийти к окончательному заключению по этому поводу другим путем, т. е. изучая историю этой войны и ее многочисленные темные места. Мы знаем эту историю по двум главным источникам: Плутарху, в биографии Лукулла резюмирующему, без сомнения, Саллюстия, и Аппиану, следующему в изложении войны Митридата рассказу менее хорошему, чем Саллюстий (Николаю Дамасскому?). Оба они, тем не менее, полны неясности и неопределенности. Это происходит от того, что, желая слишком сконцентрировать рассказ о таком сложном эпизоде, оба писателя сократили или совершенно опустили существенный факт, именно, что Митридат вторгнулся в Вифинию и в Азию — безразлично, было ли это в 74 или в 73 г., но — и это существенно — неожиданно, и когда Котта и Лукулл были еще в Италии, в то время, как смерть Октавия оставила свободным управление Киликией, а в Азии было только два легиона Фимбрия под начальством простого пропретора. Я думаю, что спутанность обоих древних рассказов и изложения большого числа современных историков, в том числе и Рейнака, происходит оттого, что ни те ни другие не обратили внимания на факт, что история первого года войны представляет много неразрешимых трудностей. Если бы Котта занимал с армией Вифинию ранее, чем Митридат вторгнулся в нее, то как объяснить, что ни один город Вифинии, кроме Халкедона, не оказал сопротивления? Котта, конечно, поставил бы гарнизон по крайней мере в Никомидии, столице, где были царские сокровища, и по крайней мере в Никомидии сделали бы попытку оказать сопротивление Митридату. Если бы Лукулл был в Азии с пятью легионами в момент вторжения Митридата, то набор солдат, произведенный Цезарем, бывшим на Родосе (Suet. Caes., 4), был бы смешным и преступным хвастовством, за которое Лукулл мог бы потребовать у него отчета. Напротив, этот набор является разумной, хотя и бесполезной мерой, если допустить, что вторжение произошло неожиданно, тогда, когда в Азии было только два легиона Фимбрия под начальством пропретора, что богатые классы боялись новой революции и все города, вероятно, думали защищаться как могли. Мы знаем, кроме того, что Лукулл, как только в Риме поднялся вопрос о войне, желал получить управление Киликией, чтобы через Каппадокию попытаться вторгнуться в Понт (Plut. Luc, 6), но, когда он получил Киликию, он, вместо того чтобы отправиться в провинцию, высадился в Азии, где не имел еще никакой власти, вопреки утверждению Рейнака (М. Е., 231, примеч. 1; см. Lange. R. А., III, 201).
Лукулл, следовательно, изменил свой план войны. Основанием для этой перемены могло быть только одно: Митридат вторгнулся в Азию, и вместо завоевания неприятельской территории, как Лукулл ранее думал сделать, приходилось защищать свою. Но решительным доказательством всего этого служит для меня факт разделения командования между Коттой и Лукуллом и декрет об этом разделе, к счастью, сохраненный Цицероном (Pro Миг., XV, 33): ut aiter Mithridatum persequeretur, alter Bithyniam tueretur. Нельзя предположить, чтобы сенат издал подобный декрет, когда Митридат был еще в Понте, когда было еще неизвестно, на что он решится, и все в Риме еще думали, что можно будет вести незначительную войну. К чему было посылать Котту на защиту Вифинии и Пропонтиды, которым никто не угрожал? К чему поручать Лукуллу
Итак, Митридат вторгнулся в Азию и Вифинию весной, последовавшей за смертью Никомеда, когда в Риме не делали никаких приготовлений к войне. Была ли это весна 74 или же весна 73 г.? По моему мнению, очевидно, это была весна 74 г. Луций Октавий был проконсулом Киликии в 74 г. Если бы война разразилась в 73 г., то управление Киликией было бы в руках его преемника, а не было бы вакантным, что вызвало столь сильный страх в Риме. Кроме того, Лукулл был бы тогда уже в своей галльской провинции, а не в Риме. Из тщательного разбора рассказа Плутарха видно, что интриги относительно восточного командования имели место, когда Лукулл и Котта были консулами в Риме, и такое предположение вероятно само по себе. Если бы Лукулл, который должен был быть уже проконсулом в Галлии, остался в Риме, надеясь получить проконсульство в Вифинии, и не для того, чтобы заместить умершего проконсула, а чтобы заменить уже назначенного правителя, мы знали бы об этом: до такой степени этот факт был бы необычным и незаконным. Проще сослаться на Цицерона, который нам ясно говорит, что
Я допускаю, основываясь, главным образом, на Плутархе (Sert., 24), что Митридат в его первое вторжение был в армии, вторгшейся в Азию, а не в той, которая вторглась в Вифинию. Этот текст, конечно, относится к первому вторжению и дает слишком много деталей, чтобы можно было сомневаться в его правдивости. Неудивительно, впрочем, что Митридат, сильно желавший восстания в Азии, захотел своим присутствием при Марке Марии доказать, что восстание не означает разрыва с Римом, и этим путем побудить к революции классы, менее отважные и более расположенные к Риму. Это предположение влечет за собой другое, правда менее обоснованное, именно, что два генерала, Таксил и Гермократ, о которых говорит Аппиан (Mithr., 71), были посланы в Вифинию. Но Евтропий (VI, б) и Аппиан (Mithr., 70) говорят, что Котта был побежден Митридатом при Халкедоне. Это заставляет меня предполагать, что Митридат, узнав о прибытии Котты с флотом в Халкедон, оставил азийскую армию и отправился лично принять командование над вифинской армией, чтобы вести ее для осады Халкедона. Присутствие в Халкедоне римского флота могло сильно повредить всей понтийской армии. Митридат тем более спешил победить Котту, что революционное движение в Азии делало мало успехов, поэтому он лично руководил операциями против Котты. Он совершил, таким образом, ту же ошибку, что и римляне, разделив свои силы для преследования двух целей, но, по безрассудству Котты, эта ошибка сделалась для него выгодной. Он имел время нанести Котте поражение и возвратиться, ведя, вероятно, с собой часть войск, осаждавших
