17
3 Caesar, В. G., I, 31.
18
4 Id., I, 44: «Omnes Galliae civitates ad se (scilicet Ariovistum) oppugnandum venisse…; eas omnes copias uno proelio… superatas esse».
19
5 Proelium ad Magetobrigam, о котором говорит Дивитиак (В. G., I, 31), вероятно, то самое, о котором Ариовист упоминает в своей речи, цитированной в предшествующем примечании.
20
6 Caesar, В. G., I, 36.
21
7 Id., I, 32.
22
8 Caesar, В. G., I, 4; I, 18; VI, 15; VII, 32. Страбон, IV, IV, 3 (197), говорит нам, что в таких республиках проживала большая часть галльских народов.
23
1 Caesar, В. G., I, 31.
24
2 Обо всем этом см. Приложение.
25
1 Caesar, В. G., I, 14.
26
1 Id., I, 15.
27
2 См. справедливые комментарии Раухенштейна (F. С, 73) к рассказу Цезаря об этом походе (В. G., I, 15).
28
1 В. G., I, 21–22. Рассказ вызвал критику и предположения. См.: Lossau, J. К., I, 304; Rauchenstein, F. С, 76; Sumpf, В. О., 14. Но эта критика, особенно критика Раухенштейна, мне кажется несерьезной. Почему невозможно допустить, что гельветы забыли в тот вечер занять холм? Такие промахи встречаются во всех войнах. Если бы хитрость не удалась потому, что на холме были гельветы, то это вовсе не было бы виной Цезаря, и маловероятно, чтобы он исказил весь рассказ, рискуя обвинить самого себя, единственно с целью дискредитировать Консидия, как предполагает Раухенштейн. Мне кажется более вероятным, что Консидий действительно ошибся и что все произошло как рассказывает Цезарь: настаивая на ошибке Консидия, он отводит от себя вину, ибо он поверил его донесению и лишь потому потерял хладнокровие. Это объяснение имеет еще один плюс: оно подтверждает то, чему мы имеем много доказательств, — в свою первую войну Цезарю не доставало еще хладнокровия.
29
2 Как предполагает de Saulcy. См.: Phil., XIX, 559.
30
3 Мне кажется маловероятным, что гельветы атаковали Цезаря, как он говорит (В. G., I, 23), потому, что его намерение повернуть к Бибракте истолковали как утрату мужества в римской армии, или потому, что хотели отрезать ей путь. Все показывает, что гельветы избегали сражений с римлянами, чтобы к концу эмиграции сохранить свои силы. Следовательно, если бы они узнали, что римляне перестают их преследовать, то они, вероятно, просто оставили бы их с миром. Кроме того, если бы они намеревались уничтожить римскую армию, они не стали бы продолжать свой путь после битвы, но, как мы увидим, могли бы повторить нападение на следующий день при очень неблагоприятных для Цезаря условиях. Мне кажется, проще видеть повод к битве в неожиданном нападении Цезаря накануне.
31
1 Rauchenstein, F. С, 83.
32
2 В. G., I, 25–26. Цезарь описывает с чрезвычайной ясностью, не упуская подробностей, первую половину битвы: атаку, предпринятую гельветами с фронта, их отступление, безрассудное преследование, предпринятое римлянами, атаку на фланге боев и тулингов. Но это только начало битвы; чтобы сообщить нам о ее ходе и окончании, Цезарь довольствуется пятью словами: Diu atque acriter pugnatum est. Но как протекала эта битва, неизвестно. Цезарь не говорит более о двух легионах, поставленных на вершине холма. Он хочет убедить, что вечером, в то время как часть врагов отступила, но еще не бежала, римляне овладели лагерем, с ожесточением защищаемым другой частью армии. Он не говорит, однако, что делали гельветы, отступившие на холм, в то время как римляне овладевали лагерем их товарищей. Возможно ли, что они оставались безучастными? Цезарь сам дает понять, что у него не было пленных, и признается, что враги могли в ту же самую ночь двинуться в свой путь, тогда как он вынужден был три дня оставаться на поле битвы. Следовательно, он не преследовал врагов. Но тогда к чему же сводится вся победа? Все это показывает, что эта якобы победа Цезаря была если не настоящим поражением, то по крайней мере неудачей, которую он ловко сумел скрыть. Если бы Дивикон также написал свои комментарии, то мы имели бы совершенно иной рассказ.
33
3 Caesar, В. G., I, 26.
34
1 Условия мира, которые Цезарь (В. С, I, 27) поставил гельветам, были таковы, что обличают во лжи весь его рассказ о войне. Совершенно невероятно. чтобы гельветы возвратились только потому, что лингоны по приказу Цезаря не оставили им иного выхода. Очевидно, что они взяли бы силой то, в чем получили отказ. Кроме того, если Цезарь приказал не только аллоброгам дать гельветам хлеб, но и эдуям дать им земли, то это показывает, что гельветы, договариваясь о мире, добились хороших условий. Прибавим к этому, что, как указал Раухенштейн (F. С, 97), мы впоследствии не видим, чтобы Цезарь набирал военные контингенты среди гельветов, из чего можно заключить с известной вероятностью, что гельветы не сдались безоговорочно, не лишились своего оружия и, быть может, даже не признали римского господства.
35
2 Рассказ в Комментариях, вероятно, повторяет этот рапорт.
36
1 Cicero, Pro domo, XU, 107–108; Plut, Cic, 33.
37
2 Cicero, Post reditum in senatu, IX, 22.
38
1 Cicero, Pro domo, XXV, 66; ?., III, Vili, 3.
39
2 Cicero, Pro Sext, XXVI, 56; XXX, 65, но очень преувеличено.
40
3 Id., Pro domo, XXVIII, 74.
41
4 Cicero, Pro domo, XXXVIII, 102; XLIII, 111.
42
5 Id., Pro Sext, XXXI, 68.
43
6 Id., XXXI, 68.
44
7 Id., ?., III, XV, I.
45
1 См.: Cicero, F., XIV, 1; XIV, 2; XVI, 4; ad Q., I, 3; I, 4; ?., III, 7; III, 8; III, 9; III, 10; III, 11; III, 12; III, 13; III, 15; III, 19; III, 21.
46
2 Plut., Pomp., 49.
47
1 Dio, XXXVIII, 34. Относительно существенных различий между рассказами Диона и Цезаря и оснований, по которым рассказ Диона более правдоподобен, см.: Micalella, F. D., 38 сл.
48
2 Дион, XXXVIII, 35, говорит, что паника началась среди солдат; Цезарь, напротив, утверждает (В. G., I, 39), что сперва она охватила высших офицеров. Рассказ Диона более достоверен: невозможно допустить, чтобы офицеры имели так мало достоинства и мужества, что обнаружили свой страх перед солдатами; напротив, если допустить, что битва с гельветами была несчастлива для римлян, то очень естественно, что среди солдат возникла паника. Версия Диона настолько естественнее версии Цезаря, что сам Petsch (Die historische Glaubwurdigkeit der Commentarien Caesars vom gallischen Kriege nach gegenwartige Stande der Kritik. Gluckstadt. I, 1885; II, 1886), всегда склонный верить рассказам Цезаря, допускает, что здесь он искажает действительность. Этот рассказ нам показывает, как склонен был Цезарь прославлять мужество своих солдат и принижать заслуги высших офицеров, почти поголовно принадлежавших к аристократии.
49
1 Цезарь (В. G., I, 54) вскользь говорит, что Ариовист ожидал подкреплений. Это, конечно, действительная причина, по которой Ариовист откладывал битву; предсказания женщин, о которых Цезарь говорит в 50-й главе, были не причиной, но объяснением, данным солдатам.
50
2 Об этой неудаче Цезаря повествует Дион (XXXVIII, 48), и я думаю, что это правда, хотя, как доказал Petsch, рассказ о войне у Диона очень запутан. Но если не допустить подобного эпизода, то трудно объяснить, почему Ариовист переменил свое намерение. Рассказ Цезаря не совсем ясен. Например, в 50-й главе он говорит, что однажды, после того как он держал все утро армию в открытом поле, ожидая сражения, он отвел ее за лагерные укрепления. «Тогда, наконец, — прибавляет он, — Ариовист повел часть своей армии на приступ к маленькому лагерю, и жестокое сражение продолжалось до вечера. Ариовист кончил тем, что отозвал своих солдат после крупных потерь с обеих сторон». Как видно, здесь говорится о серьезном сражении, но очень кратко и очень неопределенно. Что делали солдаты маленького лагеря и что — солдаты большого? Сделали ли последние вылазку, чтобы атаковать нападающих и заставить Ариовиста вывести другие войска, — мы не знаем этого. В следующей главе Цезарь говорит нам, что на другой день он повел свои легионы на вражеский лагерь и что германцы были принуждены принять бой. Что значит это принуждение? Почему
