прекращена. Армия заминировала все стратегически важные мосты и участки на восточной границе. Только после полного завершения этих работ население почувствовало себя хоть в какой-то степени защищенным на случай распространения войны на голландскую территорию. Однако военные начали сомневаться в целесообразности подобных мер, поскольку ничего не знали о том, как проходили молниеносные атаки Германии на Польшу. Они не знали почти ничего и о новейшем оружии Гитлера, его воздушно-десантных войсках. Ни одно из западных государств не обладало подобными войсками. Кроме Германии, они были только у России.
Далеко за Рейном, на линии Мажино с ее неприступной системой бетонных бункеров среди французов царило ощущение, что они в полной безопасности. Сильные люди, подобные Гейнцу Гудериану, создателю современных и независимых танковых полков Третьего рейха, во Франции были малочисленны и далеки от власти. Поэтому никто не слушал Шарля де Голля, когда этот молодой армейский капитан также предложил подобную стратегию ведения современной войны. Высшие армейские чины были гораздо больше озабочены новыми методами, которые, помимо прочего, провозглашали, что «машинное масло грязное, а конский навоз — нет».
Но вернусь в Голландию. В моей семье никто не был мобилизован. Мой отец, защищавший государственные границы в годы Первой мировой войны, был за это освобожден от службы, как и мой старший брат Ян Адриан Маттейс, которому был 21 год. Мой девятнадцатилетний брат Эверт избежал призыва, поскольку к этому времени поступил на обучение в торговый флот. А нам, остальным братьям, было 16, 13, 10 и 4 года — мы были слишком молоды для службы.
В сентябре 1939 года наша семья привычно собиралась по вечерам на террасе, чтобы, глядя на лучи закатного солнца, послушать по радио последние новости. Мы тогда не могли и представить, какой окажется дальнейшая судьба членов нашей семьи, часть которых станет военными, а часть останется гражданскими. Да и как мы могли подозревать о грядущих тяготах, если родились и жили в стране, которая, не считая ее колониальной политики, никогда не воевала. Ни отец, ни дядя не могли рассказать нам о том, насколько ужасна реальность войны. Поэтому то, о чем говорилось по радио, мы находили скорее поразительным, чем роковым, и в силу нашей наивности смотрели, как на чудо, на впечатляющие достижения современной немецкой армии. Продолжительная и яростная кампания против Третьего рейха в средствах массовой информации пробудила в нас чувство протеста и симпатию к Германии, впрочем, как и у многих других молодых людей.
Голландия боролась за свой официальный нейтралитет, в надежде остаться в стороне от разгоревшейся войны, и одновременно играла с огнем. Впоследствии оказалось, что заграничные секретные службы вели активную деятельность в Голландии. Генеральный штаб страны стремился к установлению военных связей с союзниками, не подозревая об этой деятельности разведки противника. В результате шаги Голландии не остались не замеченными Германией, которая тут же отреагировала на них. Немецкими политиками было провозглашено, что Франция и Великобритания намереваются совершить прорыв к Руру, используя разведывательные позиции не только в «нейтральной» Бельгии, но также и в Голландии.
Это произошло после того, как Германии стало известно о том, что Франция и Великобритания получали данные о немецких вооруженных силах из Генерального штаба Голландии. У голландцев действительно был хороший информатор. Его звали Ганс Остер. Это был прусский офицер и очень влиятельное лицо в Абвере, органе военной разведки и контрразведки Германии. Он продолжительное время передавал голландскому военному атташе в Берлине все последние секретные военные планы, разработанные Германией. Правда, ему не особо доверяло голландское правительство и военное руководство страны. Они не могли до конца поверить в то, чтобы прусский офицер изменял своей Родине и жертвовал безопасностью своих товарищей. Однако его сведения частично использовались. Тем не менее даже главнокомандующий голландской армией генерал Винкельман отзывался о Гансе Остере как о «подлом изменнике».
Добрососедские отношения между Голландией и Германией неожиданно закончились. Немецкой спецслужбой были похищены двое британских секретных агентов, которые вели активную деятельность в голландском городе Венло, находившемся практически на границе Голландии и Германии. Они были переправлены в Германию в ноябре 1939 года и до конца войны пробыли в немецкой тюрьме. Между тем нейтралитету Голландии был нанесен значительный урон.
Хотя Черчилль сделал все от него зависящее, чтобы настроить нейтральные страны и США против Третьего рейха, многие государства продолжали поддерживать отношения с Германией. Так, шведы, крайнему недовольству Великобритании, вели с Германией успешный и обширный бизнес. К примеру, они в течение продолжительного времени продавали Гитлеру железную руду, переправляя ее через норвежский порт в Нарвике. Не получив ответа на требование о прекращении подобных поставок, британский флот заминировал норвежские территориальные воды.
Штаб Гитлера оказался в крайне непростом положении. С одной стороны, в нем были те, кто выступал против продвижения войны на север. Но, с другой стороны, военная машина Германии крайне зависела от поставок шведской руды. К тому же нельзя было допустить существование в Норвегии военных баз союзников, чего бы это ни стоило. Время работало против Гитлера, и ему нужно было спешить. Он перехватил инициативу и 9 апреля 1940 года начал операцию Везерюбунг (буквально: «Везерские учения», Везер — река в Германии, впадающая в Северное море) силами вермахта при поддержке флота и авиации. Дерзостные расчеты этой операции сразу же оправдали себя. В своей вылазке на север Гитлер опередил Черчилля всего на несколько часов, и его войска заняли Нарвик. Норвегия сопротивлялась немецкому вторжению, ведя по врагу огонь из орудий калибром 280 мм, которыми были оснащены береговые батареи. Но их огонь вскоре удалось подавить, и важнейшая гавань была занята немецкими войсками.
В течение нескольких последующих дней шли тяжелые бои с французскими и британскими войсками, которые высадились в Норвегии, поддерживаемые бежавшими за границу польскими войсками. К силам союзников присоединились норвежские части. Немецкий генерал Эдуард Дитл со своими войсками, в которые входили десантники, горные войска и моряки, уцелевшие после уничтожения их кораблей, неделями удерживал занятые позиции, несмотря на подавляющее численное превосходство противника. Однако уже в начале июня войска союзников отступили, и Норвегия капитулировала. Немецкий «рывок на север» оказался успешным, благодаря ничтожному опережению высадки союзников. Таким образом, нейтралитет Норвегии был нарушен обеими сторонами. Битва «под небесами Северного полюса» завершилась успешно для Гитлера. В ходе операции Везерюбунг была оккупирована и Дания, причем практически без боев. Ее правительство осознавало бесполезность сопротивления и было вынуждено передать страну «под защиту» Великой Германии.
Пока Бельгия и Голландия ждали вторжения со стороны своего восточного соседа, Германия гораздо больше беспокоилась об установлении мирных взаимоотношений с этими странами. Однако они скорее были готовы позволить союзникам пройти через их территорию к Руру, чем ждать атаки с их стороны. Германия должна была любой ценой бороться с таким положением вещей. Тем более что и Бельгия, и Голландия делали попытки контакта с секретными службами союзников. Тем не менее не только эти попытки усиливали опасения германского руководства, но также преимущественная подготовка этих стран к обороне на случай вторжения именно с востока. Позднее выяснилось, что такие опасения были верны.
К этому времени в обеих странах уже были разработаны планы переноса движения с основных дорог на второстепенные для беспрепятственного перемещения французско-британских войск. Более того, французские полки в апреле 1940 года уже имели оперативные предписания по обеспечению провиантом на время своего последующего продвижения через Бельгию и Голландию. Линия Зигфрида (система немецких долговременных укреплений, возведенных в 1936–1940 годах на западе Германии в приграничной полосе от Клеве до Базеля) не была окончательно завершена и заканчивалась у бельгийско-голландских границ. Открытый фланг буквально напрашивался на то, чтобы стать территорией концентрации вооруженных сил союзников.
Говоря об этом, также уместно будет привести современное событиям высказывание Даффа Купера, позднее, при правлении Черчилля, ставшего министром информации: «Мы не можем позволить себе иметь какие-либо угрызения совести. Мы должны предпринять каждый необходимый шаг, не считаясь с соображениями нейтралитета той или иной страны». Тогда же в палате общин Чемберлен провозгласил:
