И опять в полусвете ночномСредь веревок, натянутых туго,На доске этой шаткой вдвоем,4 Мы стоим и бросаем друг друга.И, чем ближе к вершине лесной,Чем страшнее стоять и держаться,Тем отрадней взлетать над землей8 И одним к небесам приближаться.Правда, это игра, и притомМожет выйти игра роковая,Но и жизнью играть нам вдвоем. — 12 Это счастье, моя дорогая.
Не нужно, не нужно мне проблесков счастья,Не нужно мне слова и взора участья,Оставь и дозволь мне рыдать!К горячему снова прильнув изголовью,Позволь мне моей нераздельной любовью,6 Забыв все на свете, дышать!Когда бы ты знала, каким сиротливым,Томительно-сладким, безумно-счастливымЯ горем в душе опьянен, — Безмолвно прошла б ты воздушной стопою,Чтоб даже своей благовонной стезею12 Больной не смутила мой сон.Не так ли, чуть роща одеться готова,В весенние ночи светила дневногоБоится крылатый певец? — И только что сумрак разгонит денница,Смолкает зарей отрезвленная птица, — 18 И счастью, и песне конец.
Полуразрушенный, полужилец могилы,О таинствах любви зачем ты нам поешь?Зачем, куда тебя домчать не могут силы,4 Как дерзкий юноша, один ты нас зовешь?Томлюся и пою. Ты слушаешь и млеешь;В напевах старческих твой юный дух живет.Так в хоре молодом: 'Ах, слышишь, разумеешь!'8 Цыганка старая одна еще поет.
Нас отпевают. В этот деньНикто не подойдет с хулою:Всяк благосклонною хвалою4 Немую провожает тень.Как лик усопшего светитьДушою лучшей начинает!Не то, чем был он, проступает,8 А только то, чем мог он быть.Живым карать и награждать,А нам у гробового входа, —
