каменеть. Утёр упал на колени. Ему казалось, что его голова раскалывается, и он глухо застонал, чтобы избавиться от чар.
Фрейр тоже пошатывался и тряс головой, словно пёс, вылезший из воды. Он опустил меч и повернулся боком к гоблину, который уже занёс для удара свою огромную дубину, утыканную гвоздями. Что до Цимми, то он упал на пол пещеры и напрасно старался подняться, помогая себе здоровой рукой и отчаянно моргая, словно внезапно ослеплённый ярким светом
– Что ты сделала? – простонал Утёр, обращаясь к Ллиэн.
Гоблины стояли в нескольких метрах с занесённым оружием в руках, но, казалось, были слабы, как новорождённые, и едва могли удержать свои тяжёлые мечи. Они мелко дрожали, тела их были как тряпичные, и они вряд ли смогли бы даже защищаться.
–
Новый крик Ллиэн вырвал её спутников из оцепенения, и они бросились вперёд.
Утёр одним прыжком вскочил на ноги, с такой силой и ловкостью, которых уже давно в себе не чувствовал. Перед ним стоял огромный гоблин с красными глазами, разинув пасть и исходя слюной от возбуждения. Он держал над головой саблю, словно собираясь разрубить противника пополам, но опускал её так медленно, что Утёр не мог удержаться от смеха. Он вонзил собственный меч прямо в разверстую глотку монстра. Лезвие меча вышибло несколько зубов, рассекло плоть и вышло из затылка гоблина, отчего на рыцаря хлынул поток чёрной крови.
Ллиэн и Фрейр тоже бросились вперёд. Утёр увидел обезглавленное тело гоблина, бесформенной массой рухнувшее на пол, словно огромный срубленный дуб, и различил блеск серебряного кинжала, который, оставив серебристый след в воздухе, разрубил сверху донизу тело ещё одного монстра. Потом он заметил, что его спутники снова зашатались и, застонав, опустились на пол. В то же мгновение Утёр сам ощутил жестокую слабость, которой, судя по всему, были охвачены и они.
Магия обострила их чувства и влила в них силы для единственного удара по противнику, но почти сразу окончательно истощила их, и теперь они были полностью лишены энергии, слепы и глухи и едва могли стоять на ногах.
Остальные гоблины, застывшие от ужаса при виде мгновенной смерти трёх своих собратьев, в беспорядке отступили назад, но теперь заметили внезапную слабость противников. Они снова стали приближаться, но уже без прежней вялости, как вначале, – разъярённые, щёлкающие зубами, словно волки, они побросали щиты и, встав вплотную друг к другу, образовали единую массу, ощетинившуюся копьями.
Ллиэн хотела броситься им навстречу, но, полностью ослабев, тоже упала на колени, бессильно цепляясь за каменные выступы стен.
Всё было кончено.
Плача от беспомощности, Ллиэн могла лишь поднять глаза на приближающихся монстров и открыто взглянуть в лицо смерти.
– Ллиэн!
Утёр бросился к ней, словно утопающий, теряя последние силы. Она протянула к нему руку, но расстояние между ними было слишком большим, и рыцарь слишком ослаб, чтобы приблизиться к ней.
Вдруг кто-то резко оттолкнул её в сторону, заставив застонать от боли.
Вначале Ллиэн не узнала Цимми – настолько высоким он показался ей с земли. Цимми смеялся, и глаза его излучали энергию. Его словно переполняла уверенность в собственной непобедимости, которая позволила им одолеть первых противников, но в отличие от остальных он не потерял её. Выступив вперёд, навстречу приближавшимся гоблинам, он провёл носком сапога дорожку в пыли, очерчивая кругом своих спутников, потом выпрямился во весь рост и начал бросать в стены мелкие камешки, одновременно притоптывая каблуком о землю. Эта лихорадочная пантомима могла бы показаться смешной, но Ллиэн почувствовала, как в ней пробуждается какое-то смутное тревожащее воспоминание. Тут же из глубин пещеры послышался глухой гул. Земля под ногами задрожала, и сверху дождём посыпались пыль и щебёнка. Гоблины принялись беспокойно оглядываться, словно звери, угодившие в западню. В следующее мгновение свод пещеры рухнул на них с адским грохотом. Мельком увидев торжествующий жест Цимми, Ллиэн тут же вспомнила об огромных пластах вывороченной земли, обрушившихся на них в Гврагедд Аннвх. Затем мастер-каменщик, повелитель земли и камней, исчез под грудами обломков.
Факелы были сломаны, завалены камнями или засыпаны пылью. Ллиэн, судорожно скорчившись на полу, не могла удержаться от крика. Но ни один булыжник или даже самый маленький каменный осколок не упал на неё. Внутри очерченной Цимми границы круга земля осталась неповреждённой, и свод над ним уцелел, тогда как все вокруг представляло собой беспорядочное нагромождение камней, покрытых густым слоем пыли, ставших надгробиями для гоблинов. Б пещере было абсолютно темно – даже Ллиэн, изо всех сил всматриваясь в темноту, могла видеть лишь на два локтя перед собой.
– Ллиэн!
Она узнала голос Утера, звучавший тревожно, на грани отчаяния. Почти сразу же послышался голос Фрейра, который окликал рыцаря, тоже испуганный. Скорее всего, они не видели магического обряда Цимми, и внезапно рухнувший свод пещеры стал для них полной неожиданностью. Наверняка им обоим казалось, что они остались в одиночестве в кромешной темноте, откуда не выберутся, поскольку смогут двигаться только ощупью, а никто из остальных не уцелел… Эльфы в отличие от людей никогда не боялись наступления ночи и не испытывали стремления защититься от неё, зажигая факелы и масляные лампы, с риском сжечь свои деревянные дома, но, несмотря на это, Ллиэн понимала своих спутников.
Утёр снова окликнул её, и теперь его крик прозвучал душераздирающе. Ллиэн вскочила и бросилась к нему.
– Я здесь! – закричала она, опускаясь на колени рядом с ним и касаясь кончиками пальцев его щеки.
Утёр резко вздрогнул и посмотрел на неё, как слепой, потом провёл рукой по лицу и рукам Ллиэн и порывисто обнял её.
– Ты жива! Ллиэн, говори со мной, я тебя не вижу…
– Я здесь, – повторила она. – Со мной ничего не случилось, с Фрейром тоже. Цимми спас нас всех, обрушив свод пещеры на гоблинов… Они все мертвы, и даже если кто-то выжил, они по ту сторону
