– Тебе не о чем беспокоиться, я тоже не позволю себе больше так расслабляться, – бросил Кейн, вскочив с кровати и направляясь к двери. – Если можешь, прости меня, – повторил он, не оборачиваясь.
– Хватит уже извинений! В следующий раз не утруждай себя заботой обо мне. Сама справлюсь со своими кошмарами!
Слова Фебы полоснули Кейна ножом по сердцу, но он не мог ее осуждать. Сам виноват. С того момента как их губы соприкоснулись, он знал, что это ни к чему хорошему не приведет.
– Завтра с утра дверь починят.
Феба слышала удаляющиеся по коридору шаги. Она хотела догнать его, выплеснуть ему в лицо всю свою боль, всю свою злость. Слезы обиды жгли ей глаза.
Черт с ним! Пускай убирается!
Она сбросила покрывало, натянула на себя одеяло, повернулась на бок и закрыла глаза.
Господи, но здесь повсюду его запах!
Феба яростно вышвырнула подушки с кровати, следом полетело одеяло. Как раненый зверь, Феба металась по пуховому матрацу. Больше нечего было выкидывать, но она все равно не могла избавиться от пьянящего ощущения, что он рядом. Так можно сойти с ума! Она распахнула дверь на балкон и рванулась навстречу прохладной свежести ночи.
Воздух был полон ароматом жасмина, который напомнил ей детство.
Феба выросла в маленьком городке на юге от «Девяти дубов». Она была страшной непоседой, постоянно уходила далеко от дома, потому что не могла смириться с неизвестностью и вечно мучилась вопросом: а что скрывается за этим или следующим холмом?
Ее постоянно влекло к перемене мест. Именно поэтому она перебралась в Лос-Анджелес после окончания школы, хотя писать могла где угодно. Она всегда искала свободы, жила, не строя далеких планов, а импровизируя. Так веселее.
Здесь же все по правилам. Кейн заперся в «Девяти дубах» и никого не впускает в свой мир. Он только что попытался нарушить привычный ход вещей. Она с тоской посмотрела на кровать. Но что-то ему помешало. Страх, наверное. Ну конечно, он боится самого себя.
Феба мысленно сравнивала Кейна с другими мужчинами, которые были в ее жизни, но ни один не вызывал в ней такую бурю эмоций.
Его что-то мучает. Тоска по умершей жене? Нет, чувствуется, что это нечто большее, нечто внутри него. Может, он сам себя за что-то наказывает? Феба могла поклясться, что Кейн из тех, кто никогда не поступается своими принципами и делает только то, что хочет. Но почему в его глазах столько боли?
Ночной воздух успокоил Фебу. Она вернулась в комнату, взяла книгу и устроилась на тахте. Сегодня больше не будет Крига, потому что спать она уже не сможет.
Кейн сидел за письменным столом, на краю которого остывал на серебряном подносе его завтрак.
Все утро он оформлял заявки на поставку необходимого оборудования на плантации. Время за работой летело незаметно. Правда, в животе урчало от голода, но Кейн не позволял себе отвлечься ни на минуту, потому что мысли о Фебе были слишком мучительны.
Он подсчитывал текущие расходы, когда в дверь постучали.
– Не сейчас, Бенсон. Я занят.
Дверь тем не менее отворилась.
– Я что-то неясно сказал? – не поднимая головы, проговорил Кейн.
– Раз я не Бенсон, ко мне это, вероятно, не относится, не так ли?
Рука Кейна замерла.
– Людям надо работать для того, чтобы жить, – отчеканил он.
– Хорошо, если не наоборот.
Кейн пропустил последнюю реплику мимо ушей. Оторвав взгляд от своих записей, он пристально посмотрел на Фебу, которая непринужденной походкой вошла в кабинет, держа в руке чашку с кофе. Обтягивающие джинсы, короткий полупрозрачный топ. Она излучала сексуальную энергию. Но усталые глаза говорили о бессонной ночи.
– Что ты здесь делаешь?
– Гуляю, а вот теперь сажусь отдохнуть, – ответила Феба, удобно устраиваясь в широком мягком кресле. – Ты хоть что-нибудь ел сегодня? – спросила она, показывая на нетронутый поднос с завтраком.
– Пока еще нет. – Кейн тяжело вздохнул. – Я работаю, Феба, ты разве не видишь?
– Может, стоит немного передохнуть? Ты здесь с пяти утра!
Так, похоже, она тоже глаз не сомкнула сегодня, подумал Кейн. Неужели тот поцелуй так же растревожил ее, как и его? Что касается Кейна, так он вообще не ложился.
– А тебе-то удалось выспаться?
– Нет, я не смогла заснуть. Ты собираешься целый день работать? – спросила Феба, вытягивая свои длинные ноги.
– Я так привык.
– Даже ешь за работой? – усмехнулась она, придвигая к нему поднос.
– Частенько, – ответил Кейн, затем снял крышку и, взяв тост, намазал его маслом. – Кстати, что ты
