Кармела встревожилась и немедленно отправилась в агентство.
Клаудиа встретила ее очень ласково. Она сказала, что у каждого бывают промахи, но тот, что совершила Мариелена, — очень серьезный. Девушка испортила рекламный ролик, и агентство по ее милости понесет большие убытки. Но она, Клаудиа, не хочет, чтобы часть этих убытков легла на плечи Мариелны. Девушке необходимо подать заявление об увольнении, и Клаудиа тотчас берется все уладить.
Кармела рассыпалась в благодарностях, и в этот момент в кабинет Урбано, где она принимала мать своей соперницы, вошла Мариелена.
Девушка оторопела, увидев мать. Первое, что пришло ей в голову, — Клаудиа, решившись идти до конца, сообщила матери о связи ее дочери со своим мужем. Но первые же слова матери развеяли ее опасения.
— Дочка, эта сеньора сообщила мне о том, что ты испортила рекламный фильм… Она так любезна, что не хочет затевать против тебя судебное дело. Тебе необходимо уйти из агентства…
— Я не уйду, мама, — решительно заявила Мариелена.
— Как? Ты хочешь, чтобы мы с твоей матерью продолжили этот разговор? Чтобы она узнала всю правду? — многозначительно сказала Клаудиа.
— Какую правду, дочка? — встревожилась Кармела.
— Ничего серьезного, мама, — опустив глаза, сказала Мариелена. — Просто я не хочу оставлять эту работу…
— Но тебе придется, — с нажимом произнесла Клаудиа.
В ее взгляде была готовность идти до конца и расказать матери Мариелены, которая, как она поняла, держала девушку в ежовых рукавицах, об истинной причине увольнения.
— Дочка, сделай то, что советует сеньора. — взмолилась Кармела. — Она так добра к тебе…
— Да, она исключительно добра ко мне, — усмехнулась Мариелена.
— Конечно, ведь я так ценю тебя, Мариелена, — понимая, что девушка сейчас сделает то, что она хочет, пропела Клаудиа. — Все тебя здесь ценят, особенно мой муж… Но я хочу помочь тебе и поэтому предлагаю наиболее выгодное для тебя решение проблемы.
— Хорошо, — сказала Мариелена, — я напишу заявление.
— Прямо сейчас, — вкрадчиво произнесла Клаудиа. — Вот ручка, бумага…
Мариелена, чувствуя на себе умоляющий взгляд матери, написала заявление и подписалась. Она не могла дать волю своему гневу в присутствии матери и поэтому сказала:
— За своими вещами я приду завтра!
— Нет-нет, Мариелена. — ласково настаивала Клаудиа. — зачем тебе лишний раз беспокоиться? Собери свои вещи сейчас… Сеньора Кармела, проследите за тем, чтобы Мариелена ничего не забыла… Помогите ей собрать вещи…
Не успела Кармела отбыть по вызову Клаудии в агентство, как в дверь ее дома позвонил Леон.
Мече оказалась в затруднительном положении.
С одной стороны, мать неодобрительно смотрела на визиты жениха дочери в свое отсутствие, И Мече хорошо это знала. С другой — они только что помирились с Леоном, и не пустить его — означало бы вызвать неудовольствие с его стороны.
Мече отворила дверь, предупредив Леона, что пустит его ненадолго, так как матери нет дома. Леона, судя по всему, это обстоятельство устраивало. Он пообещал хорошо вести себя, однако не успела Мече опомниться, как уже оказалась в его объятиях на диване. Леон набросился на девушку с бурными поцелуями.
— Все, Леон, все, — пытаясь разжать его руки, сказала Мече. — Отпусти меня.
— Но я так долго не видел тебя… И ты нужна мне, — не слушал ее Леон.
Задыхаясь от страсти, он стал покрывать ее лицо и шею поцелуями, пытаясь опрокинуть девушку.
Мече решительно воспротивилась:
— Нет, Леон, оставь меня!
— Но почему, Мече? Я хочу тебя сейчас же! Мы ведь все равно поженимся, так какая же разница, когда это произойдет…
— Разница есть, Леон, — сказала Мече, изо всех сил стараясь не потерять голову, — разве я смогу надеть белое подвенечное платье, зная, что я этого не заслуживаю?
— Ради Бога, Мече… Неужели ты откажешь мне из-за дурацкого подвенечного платья?..
— Вовсе не дурацкого, — защищалась Мече, — это мое приданое. Все эти годы я готовлюсь к этому дню.
— Я хочу с гордостью пойти к алтарю, а потом отдать тебе мою чистоту.
— Но я хочу сейчас! — настаивал Леон.
Девушка оттолкнула его и соскочила на пол.
— Нет. И не проси, Леон.
— Ах так? — возмутился Леон. — Ты сперва сама меня завела, а потом отталкиваешь?.. Ну что ж, потом не жалуйся. Мече!
С этими словами Леон хлопнул дверью.
Тато изо всех сил уговаривал Энди образумиться и прекратить свои отношения с Ненси.
Он даже попытался переговорить с самой Ненси, умоляя ее отказаться от Энди, но девушка высмеяла его и не захотела слушать.
Между тем Тато видел, что Энди все больше и больше попадает под власть наркотиков.
Тато уже несколько дней жил в этом доме. Андреас Пеньяранда, Летисия, Мария и Сулейма относились к нему как к родному и надеялись, что он сумеет повлиять на Энди.
Но Энди все сильнее запутывался в сетях устроил Тато настоящую истерику, когда Ненси рассказала ему, что Тато вмешивается в их отношения.
— По какому праву ты лезешь в мою личную жизнь! — негодовал Энди. — Какого черта лезешь со своими советами!
— Потому что я твой друг! Ненси больна, и тебе тоже необходим врач! Я не позволю тебе больше этим заниматься! — в свою очередь повысил голос Тато.
— Предатель! Неблагодарный! Я не допущу, чтобы ты… — с этими словами Энди бросился на Тато.
На шум прибежала Сулейма. Она попыталась разнять друзей, но тут Энди вдруг сам опустил Тато и, скорчившись, повалился на пол.
— О Господи, что с ним? — переполошилась Сулейма.
— Энди, Энди! — тормошил друга Тато.
— Я пойду позову сеньора Андреаса, — Сулейма сделала движение к двери, но Тато удержал ее:
— Нет! Никого не зови. Это пройдет. Мы сами ему поможем, не стоит тревожить его родных.
Вдвоем они уложи Энди на кровать. Того колотил озноб.
— Это из-за наркотиков? — спросила Сулейма, укрывая Энди одеялом.
Тато мрачно кивнул.
Летисия и Кике упивались блаженством самого утра своей разгоревшейся лбви.
Для Летисии все, что с ней происходило, было внове. Она рано вышла замуж за Андреаса и не успела как следует насладиться любовью, как пошли дети… Сестры знали, что с ней происходит, и всячески ободрили ее, особенно Ольга.
Они с Кике, как юные влюбленные, бродили, взявшись за руки, по улицам, проводили упоительные часы в квартире Ольги, сидели в различных забегаловках и как-то раз даже наведались в заведение Тельмы, уже печально знакомое Кике.
Тельма сразу поняла, какого рода отношения связывают Летисию с этим юношей, другом Леона. Но гораздо хуже, что об этом немедленно догадался Никанор, увидевший их в баре Тельмы.
