все прихожане. Черепа, вмурованные в куб, блестят, будто покрыты лаком. Но они не покрыты лаком. Те кубы в мечетях блестят так же, как черепа, вмурованные в куб в 1809 году. От прикосновения к ним тысяч рук. Могу предположить, что «куб черепов» при дороге на Стамбул, был для оккупантов мечетью по древнему обычаю — под открытым небом. Черепа, вмурованные в куб на страх неукротимым сербам, черепа, вмурованные в ритуальный, святой куб, для турок — святой символ непобедимости турок. Направлявшиеся в Стамбул и ехавшие из Стамбула турки касались куба черепов, и это делало их увереннее, этим оккупанты подавляли свои страх перед сербами. Не только функцию устрашения играл тот куб при дороге на Стамбул. Он играл и роль подавления страха оккупантов.
Между прочим, первые мечети строились исключительно под открытым небом. Под страхом смерти запрещалось возводить мечеть с крышей: Аллах должен видеть все и всех.
Мечети под крышу начали возводить гораздо позже, чуть ли не в наше уже время.
Однажды в Афганистане меня пригласили, на какой-то свой праздник афганские офицеры. Дело было в маленьком городишке под Кабулом — в Черикаре. Приехали. Нам открыли ворота. Мы въехали в большой двор. Афганцы нас ждали, стоя по всему двору. Сразу же нас пригласили в дом. К столу. Стол был накрыт человек на тридцать. Нас обслуживали афганки в европейских платьях, как в ресторане «Бега» в Москве. На столе стояла батарея бутылок с водкой. Как если бы застолье было в Сургуте или Магадане, где мне довелось бывать не единожды.
Видя такое море разливанное, я, под «крышей» журналиста, которому разрешено, как врачу, задавать любые вопросы, спросил, показывая глазами на водочные бутылки:
— А как же Аллах, он же запрещает мусульманам употреблять алкоголь?
На что мне, хитро улыбаясь, протягиваю руку к бутылке, афганский полковник сказал:
— Если есть крыша над головой, то можно. Аллах через крышу ничего не видит.
И мусульмане мои пили, как в Магадане пьют в местном ресторане приехавшие с Колымы.
Происхождение не скроешь. Оно обязательно вылезет.
К Южной Сербии еще вернемся. А речь сейчас не о мусульманах, а о протестантах, а еще точнее — о прибалтах. Они сегодня у всех на слуху, как бывает на слуху появившийся в городе женский маньяк.
Прибалтами они стали где-то при Брежневе. А до этого они были веками только чухонцами, только чухной — вороватой, темной и злобной. В 80-х годах прошлого века работал я в газете «Красная звезда». Пришла идея: написать серию статей о тюрьме для солдат, о дисбате — дисциплинарном батальоне. В Советской Армии их было несколько. Я поработал в двух: в Московском и Минском. Было интересно узнать, что за люди «проходят службу» в дисбате, кого больше: городских или деревенских, каково их образование, из каких семей, какой национальности, одним словом, социология. «Сидели» в основном городские: за самоволку, за драку, за невыполнение приказа... Была категория сидевших за воровство. Категория численно самая большая. В Минском дисбате я попросил собрать всех воров в Ленинской комнате. Мне и собрали.
Пару часов я с ними беседовал. Много чего я тогда выудил из них интересного для журналиста. Передо мной сидели, понуро глядя в крышку стола, в основном казарменные воры. Воровали они у своих товарищей: ночью, из карманов, когда те спали, днем, когда те были на работах, из тумбочек. Воровали в основном деньги, которые присылали родители своим детям на конфеты, на сигареты, на всякую мелочь из солдатского буфета и солдатской лавочки. Гнуснее, конечно, не бывает. Есть неписаный воровской закон: где живешь — там не воруешь. А здесь — в родной казарме, у товарища по кровати, когда тот спит. Но поразило не это. Поразило вот что: за исключение одного-двух, почти все казарменные воры были прибалтами, теми самыми чухонцами. Это был факт: в казарме воровала исключительно чухня. В любой армии гнуснее этого — мародерства в своей спящей казарме — не бывает. Какая разведка вместе? Какой бой в одном окопе? Какое спасение раненого товарища в бою? Держи карман шире! Так они, как моль, как червь, дырявили моральное состояние подразделений, в которые попадали.
Это еще предстоит познать натовским казармам, когда там появятся чухонцы. Если уже не познали. Происхождение не скроешь. Происхождение скажется. Мне довелось читать немецкие архивные документы о чухонцах из СС. Обер-лейтенант СС писал в докладной своему начальству в Берлин из Смоленска, что латышские каратели из подразделений латышских СС зверствуют над местным населением так, что ему стыдно за всю германскую армию от таких братьев по оружию. Латышские каратели позорят немецкую армию своим кровавым беспредельным разгулом против мирного населения, латышские легионеры кладут несмываемое пятно позора на всех немцев. Обер-лейтенант просил у своего начальства найти управу на этих бандитов и убийц убрать куда подальше из Смоленска этих потрошителей-чухонцев. Докладную оберета мы опубликовали в «Военно-историческом журнале».
«Цеховики» — так при Советском Союзе называли самое отпетое ворье в «особо крупных размерах». За счет ворованного сырья с государственных предприятий и рабской силы они свивали гадючьи гнезда подпольного производства, дырявя экономику всей страны. Первым цеховиком, пошедшим по этапу был он — чухонец, доктор технических наук из Риги. О нем тогда писали все газеты Советского Союза. В августе 1991 года я был под стенами «Белого дома» на Краснопресненской набережной. Толпа, бесновавшаяся там, состояла, в том числе, и из тех самых «цеховиков». Для них свалить режим было равносильно избежать тюремных нар в «конце туннеля».
Что вообще представляла из себя чухна до 1945 года, особенно в 20-е и 30-е годы времен фашистов Ульманисов и всяких Сметан? Это был заброшенный, заросший бурьяном огород Европы. Чухонцы подметали улицы европейских городов, сидели на папертях с протянутой рукой. Была даже поговорка: «Богат, как латыш — хрен да голыш». Чухна вымирала по хуторам, как сейчас вымирает по городам, оккупированная раввинами Россия. Основной бизнес делался и тогда на гадостях России. Вся контра с Запада шла в Россию через Чухну. Чухна была покрыта сетью шпионских и диверсионных контор. Чухна превратилась в те годы в мировой отстойник вражеских лазутчиков, направлявшихся в Россию, как сейчас бы сказали: террористов, экстремистов, подрывников и прочих басаевых. Здесь изготовлялись поддельные документы, для направлявшихся на задание в Россию. Здесь печатались советские деньги и мешками забрасывались на территорию России. На границе с Россией создавались тайные склады с оружием для бандформирований, тайные пункты прохода через границу России. Массовой специальностью у чухонцев была — проводник шпионов, диверсантов, террористов через границу России.
Кстати, сегодня вся Чухня на полную мощь занялась тем же подлым промыслом против России, только вместо полуприкрытых вражеских России контор 30-х годов теперь там натовские открытые базы с радарами в небе, с радарами на земле и ракетами с подлетным временем до Москвы за считаные секунды. Этим и живут. Дудаев — выкормыш Чухни. Головорезы и мясники со всего мира, едущие на заработки в Чечню, попадают туда не только через Грузию, но через Чухню. Там их центры. Оттуда Чухня ведет войну против России со всех стволов — хороший бизнес!
После 1945 года в Чухню направлялись на работы выпускники самых лучших технических вузов России. Строить и возводить, поднимать сельское хозяйство, открывать институты и университеты. Делали из Чухны Европу, а из грязных и темных чухонцев — европейцев. Но происхождение ничем не вытравишь, оно обязательно проявится.
Кстати, не всю правду сказал Путин про то, что чухонцы получат не компенсацию от России, а «уши дохлого осла». Сегодня каждый русский, каждый украинец, белорус, еврей должен подать иск Чухне за «бесцельно прожитые годы» в Чухонии с требованием выплатить каждому персонально компенсацию за рабский труд в Чухне, на чужбине. В режиме немецкой оккупации, начиная с 1941 года, по заявкам из Берлина, были угнаны на работы в Германию 10 млн. человек. В режиме советской оккупации по распределению, по разнарядке, по приказу, по заявкам из Риги, Вильнюса и Таллина на работы в Прибалтику, начиная с конца 1944 года, были угнаны в общей сложности до 1 млн. человек. Сегодня немцы исправно выплачивают компенсацию всем, кто с 1941 по 1945 год горбатился в промышленности и
