последнее время имеет тенденцию к усилению».
А теперь перейдем к сути. Вначале — об истории хасидизма со слов ученого раввина Элиягу Эссаса.
«В первой половине 18-го века в еврейском мире возникло новое явление, которое позднее назвали — «хасидизм». Его основателем был раби Исраэль Бааль Шем-Тов (жил и осуществлял деятельность на территориях нынешней юго-восточной Польши и Украины, в районах, близких к границе с Польшей).
Отмечу главные отличительные черты хасидизма.
Это:
1) дополнительное внимание к каванот а-лев (устремления сердца) в служении Всевышнему (выполнении заповедей);
2) молитва в радостном настроении (тефила ми-тох симха) (то есть в виде шоу «Аншлаг» и с юмором Жванецкого —В.Ф.)
Продолжателем дела Бааль Шем-Това стал верный ему ученик — раби Дов Бер из города Межерич (Украина). Он, если можно так выразиться, «теоретически оформил хасидизм». И не только теоретически, но и организационно: во главе хасидизма с тех пор стоит цадик (праведный Учитель), а хасиды приходят к нему за советом и для того, чтобы периодически быть рядом с ним.
Хасидизм из Украины начал распространяться в Литву и Польшу.
После кончины раби Дова Вера хасидизм распался на отдельные направления. Одним из направлений, возникших в то время, и был Хабад...
Уже у самых истоков развития движения Хабад многим не понравилось, что его основатель — раби Шнеур Залман — составил Кодекс галахи (еврейской диаспоры), назвав его Шульхан Арухом. Это вызывало (и тогда, и сегодня!) подозрения, что таким названием отменялся основной Кодекс еврейских законов, признанный всем еврейским миром.
Многим не понравилась и повышенная активность «хабадников», когда они проводили широкомасштабное «рекрутирование» в свои ряды. Напомню, что это «рекрутирование» велось не в среде далеких от Торы евреев (тогда в Восточной Европе таких практически не было), но — среди религиозных литовских и белорусских (в сегодняшней терминологии) евреев.
Конечно, на это хабадники отвечали, что они «несут новый свет» и т.п. Но их объяснения лишь подливали масла в огонь — еще свежи были в памяти относительно недавние для того времени попытки принести «новый свет» (речь — о массовых движениях Шабтая Цви или Яакова Франка, которые были лжемессиями; первый — в XVII веке, второй — в XVIII).
В итоге религиозное еврейство разделилось на несколько «лагерей», каждый из которых, в свою очередь, делился еще на несколько. Хабад на «общественной карте» занимал небольшую область — как часть хасидизма, стоявшая в стороне даже от многих хасидских движений. А от других — совсем далеко.
Так было до середины 20-го века. С приходом к руководству Хабадом седьмого Ребе — раби Менахема Мендла Шнеерсона, человека исключительных способностей, движение Хабад стало разрастаться и укрепляться. Но, как это бывает, усилилась и критика. Те, кому не нравился «стиль» хабадников, приписывали к их недостаткам «чрезмерную» активность (также было и в 18-м веке!). Критики обвиняли их и в поверхностном подходе к тем или иным аспектам устройства еврейской жизни. Конечно, свою негативную роль в оценке движения сыграло и то, что Хабад не вошел в организацию Агудат Исраэль, с начала 20-го века объединившую многих (правда, не всех, не считая даже хабадников) религиозных евреев.
Но все это было еще более или менее терпимо. Однако к 70-м годам 20-го века возникло новое явление. Поползли слухи, мол, то ли сам Любавичский Ребе назвал себя Мошиахом, то ли его хасиды так именуют своего руководителя. А Мошиах — это (упрощенно говоря) «царь», которого в «конце времен» Всевышний поставит во главе всего народа.
Автор этих строк еще в 1979 году слышал в Москве от одного «посланника Ребе», что Ребе и есть — Мошиах.
К середине 80-х годов слухи «материализовались» в лозунг мощнейшей кампании — в прессе, на рекламных щитах под портретом Ребе стояло одно, очень емкое для еврея слово — Машиах.
Кампания (вполне в духе Хабада) приобретала всемирный масштаб. Появился новый лозунг, который звучал во многих хабадских синагогах в конце утренней, дневной и вечерней молитвы:
«Да здравствует господин наш и учитель — Царь Машиах!»
Это уже было для большинства религиозных евреев — нечто невозможное.
Следует отметить: одни относились ко всей этой кампании со снисходительной иронией, другие — открыто выступили с довольно резкой критикой.
Однако, увы, и это еще не все. Апофеозом развития такой тенденции стали события после кончины Ребе. Почти все «официальные инстанции» Хабада начали распространять «теорию», что Ребе — не умер. Более того — продолжает управлять своим движением и «вот-вот раскроется перед всеми — живой».
Портреты с подписью «Машиах» не исчезли. И по сей день висят во многих общественных местах.
Правда, многие раввины-хабадники перестали открыто говорить, что «Ребе — жив». Но приходится констатировать, быть может, не каждому заметный, но яркий факт: ни одно печатное издание Хабада (а их — сотни, включая брошюры и т.п.) не пишет после упоминания имени Ребе — «благословенной памяти», как всегда писали после упоминания каждого Ребе. Вообще эти слова принято ставить после имени любого ушедшего в иной мир праведного еврея.
Есть и издания (таких, кстати — меньшинство), в которых после имени Ребе ставится ивритская аббревиатура — «шилу», то есть — «пусть живет он долгие годы». Как будто бы речь идет о живущем среди нас человеке.
И еще: весьма распространено поверье (граничащее с идолопоклонством!), что, если вложить в один из томов 20-томного сборника писем Ребе записку с просьбой решить ту или иную проблему, то эта записка окажется между двух страниц, на одной из которых можно усмотреть ответ на просьбу...
Все сказанное выше объясняет, почему многие (не все, конечно) религиозные евреи сторонятся этого движения, стараются не иметь с его представителями никаких дел и высказывают сомнение типа — «а иудаизм ли это?».
Что же делать? Как правильно себя вести?
Сам я придерживаюсь таких принципов:
1. Помнить, что ситуация — трагическая, как и весь этот — славный и печальный — 200-летний период нашей духовной истории.
2. Не поддерживать в себе и не распространять негативную оценку, как Хабада (его теории и практики, за исключением моментов, о которых будет сказано ниже), так и любых других движений, признающих законы Торы.
3. Любить, в реальном смысле этого слова, каждого еврея. Каждого.
4. Не поддерживать (пустые и глупые, на мой взгляд) разговоры о том, что Ребе якобы — Машиах. То ли раньше им был, то ли и теперь им остается и т.п.
5. Не поддерживать, а при удобном случае — высмеивать поверье, миф о «чудом появляющихся ответах» — на любую тему, которые как будто бысегодня можно найти в письмах Ребе с помощью вложенного листочка.
Я говорю — «высмеивать», потому что идолопоклонство не только можно, но иногда и — нужно высмеять.
6. Оказывать всяческую поддержку тем любавичским раввинам, которые перестали участвовать в кампании «Ребе — Машиах» и постепенно возвращаются к продолжению славной деятельности Хабада в прошлом.
Считаю уместным (в контексте данного ответа) сказать несколько слов о себе. Я не принадлежу ни к одному кругу, движению и т.п. в религиозном еврействе. Во всех направлениях нахожу много мудрого (специфически мудрого — для того или иного направления, помимо общей Мудрости) и положительного. И мечтаю о том времени, когда все мы станем инструментами единого оркестра...
Элиягу Эссас».
