Звонил Майкл из «Индепендент»:
– Ну что, получается?
– Да, – раздраженно ответила я.
– И вы не забыли взять диктофон вместо плейера?
Честное слово, не знаю, что там Том ему обо мне наговорил, но его тон подсказывает – я не пользуюсь особым уважением.
– Ладно, у вас есть время до четырёх часов. Так что поторопитесь.
Ла-ла, у меня масса времени. Восстановлю только немного в памяти этот день. Ммм… он выглядел в точности как мистер Дарси – весь такой чувственный и стройный. Даже показал мне церковь с дырой, могилу какого-то Адриана или что-то в этом роде, статую Моисея; невероятно мастерски не давал мне кидаться под машины и всё время говорил по-итальянски. Ммм…
Полдень. Утро прошло не слишком хорошо, хотя, очевидно, мне нужно какое-то время, чтобы осознать случившееся и обсудить свои впечатления с другими смертными. Возможно, оно прошло вполне продуктивно.
14.00. Снова телефон. Так вот что бывает, если пишешь и специализируешься на знаменитостях: телефоны звонят непрерывно. Это был проклятый Майкл:
– Как продвигаются дела?
Чёрт, чёрт, он действует мне на нервы. 16.00 вовсе даже не последний срок, понятно, что это конец рабочего дня. Признаться, мне ужасно нравится делать запись. Очень правильно поступила, когда начала с лёгких вопросов, а потом уже перешла к содержательным вопросам Тома, которые записала накануне вечером, хотя и была слегка выпивши. Моё умение вести беседу явно произвело на него должное впечатление.
14.30. Сейчас только быстренько выпью кофе и выкурю сигарету.
15.00. Лучше ещё разок послушаю плёнку.
Вот это да! Позвоню-ка Шез и дам ей послушать этот последний кусок.
Ай-ай, уже 15.30, а я ещё не приступила. Ладно, не надо паниковать; они наверняка ещё сто лет не вернутся с ланча, а потом будут пьяны, как… как журналисты. Погодите, увидите мою сенсацию!
Как начать? Ясно, что интервью должно включать мои впечатления от мистера Дарси и надо искусно вплести темы нового фильма «Крайнее возбуждение», театра, кино и т.д. Может быть, мне поручат регулярную еженедельную рубрику – «Очерки Бриджит Джонс»: «Джонс беседует с Дарси»; «Джонс беседует с Блэром», «Джонс беседует с Маркосом» (правда, он уже умер).
16.00. Как, по их мнению, мне творить, если чёртов Майкл постоянно названивает и диктует, что я должна и чего не должна писать? Грр, если это снова он… У них там нет никакого уважения к журналистам – никакого.
17.15. Ха-ха, отбрила его: «Я пи-шу-ин-тер-вью!» Только тогда заткнулся.
18.00. Ладно всё в порядке. Известные журналисты всегда опаздывают с материалами.
19.00. Чёрт, чёрт. О чёрт, чёрт!
23 апреля, среда
129 фунтов (кажется, у меня и впрямь выработалось что-то вроде привычки к жиру); поздравительных звонков от друзей, родственников и коллег по поводу моего интервью с Колином Фёртом – 0; поздравительных звонков от сотрудников «Индепендент» по поводу моего интервью с Колином Фёртом – 0; поздравительных звонков от Колина Фёрта по поводу моего интервью с Колином Фёртом – 0 (странно, правда? ).
8.00. Статья выходит сегодня. Попала в небольшой цейтнот, но, наверно, это не так уж и плохо. Должно получиться вполне нормально. Поскорее бы принесли газету.
8.10. Почта ещё не пришла.
8.20. Ура, принесли газету!
Только что видела интервью. В «Индепендент» полностью проигнорировали всё мною написанное. Понимаю, слегка опоздала, но это невыносимо. Вот что они напечатали:
По не зависящим от редакции причинам нам пришлось опубликовать интервью, которое Бриджит Джонс взяла у Колина Фёрта, дословно, в виде расшифровки магнитофонной записи.
БД. Так. Теперь давайте начнём интервью.
КФ (немного нервно). Хорошо, хорошо.
Очень длинная пауза.
БД. Какой у вас любимый цвет?
КФ. Простите?
БД. Какой у вас любимый цвет?
КФ. Синий.
Длинная пауза.
БД. Какой у вас любимый пудинг?
КФ. Э-э… Крем-брюле.
БД. Вы знаете, что скоро выходит фильм Ника Хорнби «Крайнее возбуждение»?
КФ. Знаю, да.
БД (пауза, шелест бумаги). Вы… ой! (Снова шуршание бумаги.) Как вы думаете, книга «Крайнее возбуждение» глубоко проникла в общественный тип?
КФ. Простите?
БД. Глубоко… проникла… в общественный… тип.
КФ. Проникла в общественный тип?
БД. Да.
КФ. Ну, конечно, стилю Ника Хорнби очень много подражают, и я думаю, это довольно привлекательный… э-э-э… тип независимо от того, действительно ли он, э-э… проник в него.
БД. Вы смотрели «Гордость и предубеждение» по Би-Би-Си?
КФ. Смотрел, да.
БД. Вам там пришлось нырять в озеро.
КФ. Да.
БД. Когда им надо было делать новый дубль, вам приходилось снимать мокрую рубашку и надевать сухую?
КФ. Да, возможно, мне приходилось это делать, да. Scusi. На vinto. E troppo forte. Si, grazie.
БД (неровно дыша). Сколько дублей вам пришлось сделать, когда вы прыгали в озеро?
КФ (кашляет). Ну… кадры под водой снимались в бассейне на Эрлинг Студиос.
БД. О нет!
КФ. Боюсь, что так. В тот э-э-э… момент, когда герой летит в воздухе, – очень короткий – снимали каскадёра.
БД. Но он выглядел как мистер Дарси.
КФ. Это потому, что ему наклеили бакенбарды, а поверх водолазного костюма надели костюм мистера Дарси, хотя, вообще-то, так он был похож на позднего Элвиса. По соображениям страховки он мог выполнить трюк только один раз, а потом примерно шесть недель проходил медосмотры. На всех остальных кадрах с мокрой рубашкой – я.
БД. А надо было всё время мочить рубашку?
КФ. Да, её спрыскивали. Спрыскивали и потом…
БД. Чем?
КФ. Простите?
БД. Чем?
КФ. Какой-то штукой, вроде спринцовки. Послушайте, может быть, мы…
156
БД. Да, вот я что хотела спросить: вам все время приходилось снимать рубашку и… и надевать новую?
КФ. Да.
БД. Чтобы снова намочить?
