придётся сделать что-нибудь более позитивное для Одиночек, нежели просто вычеркивать их из жизни общества. – И выдержала паузу, любезно перелистывая бумаги. – Вот мои предложения:
Предложения по воспитанию Самодовольных Женатиков
1) Включить книгу «Все мужчины с Марса, все женщины с Венеры» в школьную программу, чтобы представители противоположных армий понимали друг друга.
2) Учить мальчиков с детства, что брать на себя часть домашней работы не означает лишь поковырять вилкой в кране.
3) Сформировать крупное правительственное брачное агентство для Одиночек со строгим кодексом любовных правил, клиентскими скидками на напитки, телефонные звонки, косметику и т.д., запретом на Запудривание Мозгов и следующим правилом: прежде чем объявить себя Одиночкой, гражданин должен сходить по крайней мере на 12 организованных правительством свиданий и иметь веские основания для отказа от всех двенадцати.
4) Если основания признаны недостаточно вескими, гражданин обязан признать себя Запудривателем мозгов.
– О боже! – простонал Ужасный Харолд. – По-моему, всё это ерунда.
– Нет, хорошо, оч-чень хорошо. – Ричард Финч пристально посмотрел на меня.
У Харолда был такой вид, будто он проглотил голубя.
– Я думаю, живое обсуждение в студии, – продолжал Ричард Финч. – Я думаю, Харриет Хармен; я думаю, Робин Кук. Я даже думаю, может, и Блэр. Так, Бриджит, давай, работай. Дозвонись до офиса Хармен и достань её завтра. Потом попробуй Блэра.
Ура! Я – ведущий журналист и работаю над главной темой. Скоро всё изменится – для меня и для всей нации!
19.00. Хмм… Харриет Хармен не перезвонила. И Тони Блэр тоже. Тема закрыта.
29 апреля, вторник
Не могу поверить в ситуацию со Строителем Гари.
На этой неделе каждый день оставляла ему сообщения – и ничего, никакого ответа. Может, он заболел или ещё что. А кроме того, со сквозняком постоянно доносится ужасный запах с лестницы.
30 апреля, среда
Хмм… Только что приехала домой с работы: дыра прикрыта большим куском полиэтилена, но ни записки, ни записи на автоответчике – вообще ничего относительно возвращения мне 3500 фунтов. Ничего. Хочу, чтобы позвонил Марк.
8. Oh baby!
1 мая, четверг
128 фунтов; порций алкоголя – 5 (но я праздную победу новых лейбористов); вклад в победу новых лейбористов, не считая порций алкоголя, – 0.
18.30. Ура! Атмосфера сегодня просто фантастическая: день выборов – один из немногих дней, когда понимаешь, что именно мы, то есть народ, несем всю ответственность, а правительство – это всего лишь временные надутые и высокомерные пешки и теперь пришло время нам собраться вместе и почувствовать свою силу.
19.30. Только что вернулась из магазина. Там, на улице, – поразительно. Все вываливаются из пабов совершенно пьяные. И впрямь чувствую себя частью чего-то большого. Дело не просто в том, что хочешь измениться, нет. Это великое выступление нас, нации, против всяческой жадности, отсутствия принципов и уважения к обычным людям, с их проблемами, и… О, прекрасно – телефон.
19.45. Хмф, это Том.
– Ты уже проголосовала?
– Как раз собираюсь! – гордо ответила я.
– Вот оно что. А на какой избирательный пункт?
– На тот, что за углом.
Ненавижу, когда Том такой. Если он член красного клина и марширует, распевая отвратительным голосом «Спой, если ты счастлив быть геем», это ещё не даёт ему повода вести себя так, будто он представитель испанской инквизиции.
– А за кого собираешься голосовать?
– Э-э-э… – я лихорадочно высунулась из окна, рассматривая красные надписи на светящихся стендах, – за Бака!
– Ну давай-давай! – хмыкнул Том. – Помни миссис Пэнкхерст.
Честное слово, кем он себя считает – главой партии или ещё кем? Естественно, я собираюсь голосовать.
Правда, лучше переодеться – в этом костюме я выгляжу недостаточно левой.
20.45. Только что вернулась с избирательного пункта.
– У вас есть карточка избирателя? – с важным видом спросил какой-то молокосос.
Что ещё за карточка избирателя – вот это мне хотелось бы знать. Выяснилось, что я не зарегистрирована ни в одном из списков, хотя многие годы, чёрт возьми, платила избирательный налог. Придётся идти на другой избирательный пункт. Вернулась домой за справочником.
21.30. Хмм, проклятье, там я тоже не зарегистрирована. Теперь надо в какую-нибудь библиотеку или ещё куда-то за мили отсюда. Кстати, на улицах сегодня вечером великолепно. Мы, народ, объединяемся, чтобы изменить свою жизнь. Йес-с-с! Только не надевать бы мне туфли на платформе. И ещё – каждый раз, как выхожу из дома, не доносился бы с лестницы этот ужасный запах.
22.30. Прямо не верится в то, что случилось! Предала Тони Блэра и свою страну, и тут нет никакой моей вины. Оказалось: квартира моя есть в списке, но я не зарегистрирована в избирательных бюллетенях, хоть у меня и с собой налоговая книжка. Честное слово, столько шума поднимают вокруг потери избирательного права, если не платишь налог, а тут и платишь – всё равно голосовать не можешь.
– Вы заполняли форму в прошлом октябре? – спросила меня переполненная чувством собственной значимости тумба, в блузке с рюшками и брошью, – наслаждается минутами славы всего лишь потому, что ей посчастливилось заведовать столиком на избирательном пункте.
– Да, – соврала я.
Ясно же, что квартиросъёмщики не обязаны распечатывать каждый скучный коричневый конверт с соответствующей надписью, который выскакивает из Щели в двери. Что если Бак потеряет один голос, а потом проиграет все выборы из-за одного бюллетеня? И это моя вина, моя вина. Иду с избирательного пункта к Шеззер и испытываю какое-то стыдное чувство вины. Кроме того, не могу больше носить платформу – ноги совсем разбиты, так что придётся выглядеть коротышкой.
2.30. Бже, вечер был влколепн. Чртов Мейджор. Долой! Долой! Долой! Упс…
2 мая, пятница
129 фунтов (ура, новый, лейбористский фунт, первый в новой эре!).
8.00. Ура! Моей радости по поводу внушительной победы лейбористов нет предела. Прекрасный повод пристыдить маму и экс-бойфренда – членов партии тори. Ха-ха, не дождусь случая позлорадствовать. Шери Блэр фантастична. Ведь наверняка не влезет в крошечное бикини в общей примерочной; у неё тоже нет кругленькой, аккуратной попочки. И всё же она как-то умудряется подбирать одежду, которая хорошо сидит сзади, и при этом ещё выглядеть как модель. Может, Шери теперь повлияет на премьер-министра и он предпишет магазинам продавать такую одежду, чтоб делала привлекательными все попки.
Правда, беспокоюсь, что ситуация с новыми лейбористами окажется похожа на ту, когда влюбляешься в кого-то, начинаешь наконец с ним встречаться, а потом первая ссора – и всё, катастрофа. Но Тони Блэр всё же первый премьер-министр, с которым я легко могу представить себе взаимно добровольный секс. Вообще, вчера вечером у Шез появилась теория, что причина, по которой они с Шери постоянно дотрагивались друг до друга, состояла в том, что Шери всё больше возбуждалась по мере роста отрыва голосов. Ох, телефон. – О, привет, дорогая, знаешь что? – раздался бодрый мамин голос.
– Что? – гордо отозвалась я, приготовившись злорадствовать.
– Мы победили, дорогая. Правда, это замечательно?! Такой отрыв – вообрази!
Меня вдруг пробила холодная дрожь. Когда мы пошли спать, Питер Сноу расхаживал элегантно, но неопределённо и казалось, цифры на табло в пользу лейбористов, но… Ох-ох, может, мы чего-то
