было сил, и его руки сами собой нашли ее грудь и начали ласкать.
Сердце Патриции гулко стучало в груди. Голова кружилась. Ей захотелось все ему разрешить. Она уже не ощущала своего тела, которое превратилось в один сплошной сгусток желания. Жидкая огненная лава затопила ее, но почему-то это состояние ей не понравилось. Она почувствовала свою беспомощность и захотела стряхнуть ее с себя.
— Пат, — прошептал лорд Айлингтон и снова поцеловал ее страстным жадным поцелуем. — Я хочу тебя.
— Я знаю!
— Ты не против?
— Нет, мы же поженимся!
— Что-что? — вскричал лорд Айлингтон и резко отступил в сторону. Боже, он чуть не совершил ошибку.
Девушка, которую он собирался сделать своей любовницей, явно не в своем уме, если не сказать больше. Или она за ним охотится? Его мозг напряженно заработал. Как он мог так распуститься? Желание лишило его разума.
Как она нелепо одета! В середине дня нарядиться в гипюровую юбку, в нелепый пуловер с дурацкой розой в вырезе — это нонсенс! Была бы она нормальной девчонкой, они бы посидели где-нибудь, выпили бы, а потом и повалялись на этой кровати с чудными подушечками. Они могли бы хорошо поразвлечься сегодня, если бы она была такая, как все его знакомые. Хорошо, что он не успел назвать ей своего имени. Найти его она не сможет.
Лорд Айлингтон быстро сбежал по лестнице и вышел из особняка. Этот дом, в котором живет охотящаяся за ним девица, он не купит. Ему не хотелось еще раз с ней встретиться. Да и дом ему не понравился. Явно оформлен сумасшедшим дизайнером под стать таким же ненормальным хозяевам.
...Вечером того же дня лорд Айлингтон встретился с друзьями на мальчишнике. Один из его однокашников собирался жениться. К ночи, когда было уже много выпито, неожиданно для себя лорду Айлингтону захотелось поведать друзьям о сегодняшнем приключении. Но говорить о себе ему претило полученное воспитание и сознание того, что только слабаки и обитатели дна дают волю языку, треплясь о себе. Поэтому он пошел по другому пути: заменил местоимение «я» на «он» и приступил к рассказу.
— Она ему так и сказала: «женись»? — спросил один из друзей лорда Айлингтона.
— Всего лишь после поцелуя? — уточнил другой.
— Чарли, какой занимательный анекдот! Я его еще не слышал, — воскликнул третий.
— Твой знакомый дурак! Надо было ее трахнуть. Сбежать он всегда успел бы. Или девчонка с садомазохистскими наклонностями? Хотела его в наручниках?
— Не знаю. Он не говорил.
— А может, она в него влюбилась? — предположил черноволосый парень, которого лорд Айлингтон не знал.
— Кто это? — тихо поинтересовался он у соседа.
— Том, будущее светило нашей медицины, — ответил тот и пояснил: — Кузен Дэвида.
Лорд Айлингтон недолюбливал Дэвида. Тот имел обширные знакомства во всех слоях общества, и лорд Айлингтон считал его проходимцем. Неприязненное отношение к Дэвиду он перенес и на темноволосого красавчика Тома.
— Любовь не нуждается в штампах и печатях, браки совершаются на небесах, — важно произнес он расхожую сентенцию, и на мгновение ему стало стыдно за свой рассказ о Пат. Имя ее он, конечно, не назвал — этика джентльмена никогда не позволила бы ему раскрыть эту тайну, но чувствовал он себя не лучшим образом.
Вскоре разговор перешел на обсуждение завтрашнего торжественного события в жизни жениха.
— За невесту! — раздался чей-то громкий тост.
— За виновника торжества!
Вечеринка забурлила, развиваясь по своим канонам. Историей лорда Айлингтона больше никто не интересовался.
...Патриция же, так быстро покинутая мужчиной ее мечты, рухнула на чужую кровать, зарыла лицо во множество цветных подушечек и дала волю слезам. Она рыдала так бурно, оплакивая свою неудавшуюся жизнь, что слезы вскоре иссякли. Она продолжала лежать в прострации — без чувств, без мыслей, без желаний. Сколько она так пролежала, Патриция сказать не смогла бы. Вероятно, она так и не поднялась бы вовсе, но телефонный звонок моментально возродил ее к жизни. Он вернулся! Он понял, что может ее потерять! И пришел к ней!
Патриция схватила телефонную трубку.
— Алло, — раздался женский голос. — Сейчас можно осмотреть дом?
— Да, конечно, — пробормотала Патриция.
Минут через десять появилась пожилая пара, которая при виде рыцарей с пистолетами сразу возмутилась.
— Как пошло! — воскликнула дама.
— Да, несколько экстравагантно, — поддакнул ее спутник.
К оригинальному дизайну спален они тоже отнеслись скептически.
— Не представляю, как можно жить в таких комнатах, — поделилась своим впечатлением дама.
— Вы можете поменять убранство, — высказала свое мнение Патриция, выступая в роли риелтора. — Этот особняк стоит относительно недорого по сравнению с домами такой площади и местонахождения. Гостиная, библиотека восхитительны, а у рыцарей отберете пистолеты. Поверьте, они не будут сопротивляться.
По глазам джентльмена Патриция определила, что ее слова возымели на него действие, но дама продолжала капризничать:
— А эти огромные портреты? С ними-то что делать? Я не хочу жить с изображением чужой бабы! И мужика тоже! У меня свой есть! — И дама подчеркнуто нежно прижалась к своему спутнику. — Правда, милый? — голосом девочки-подростка спросила она.
Патриции не понравилось нарочитое сюсюканье пожилой дамы, и она сухо заметила:
— Портреты не продаются. Они будут вывезены отсюда.
Патриция не блефовала. Эту информацию она получила от Триш.
— Дом продается со всем содержимым: с мебелью, посудой, занавесками, коврами, даже с постельным бельем. Только две картины — портрет мужчины и женщины владелец дома заберет с собой. Запрашиваемая цена не очень высокая. Дом должен быстро уйти, — повторила она вчерашнее напутствие Триш.
— Зачем мне чужие кастрюльки, сковородки, скатерти и полотенца? Я уж не говорю о постельном белье. Еще комнатные тапочки приложили бы! — продолжала возмущаться дама.
— Это имущество не входит в цену дома, — вошла в роль риелтора Патриция. — Вы вольны им пользоваться или выбросить. Поступайте, как считаете нужным.
— Ладно, мы подумаем, — заявила дама и, наклонившись к спутнику, просюсюкала: — Мы не дадим себя обмануть, не так ли, мой зайчик?
Желающих осмотреть особняк в этот день больше не было. Никто не пришел и на следующий день.
А вечером в воскресенье Патриция поделилась новостями с Триш.
— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, — грустно закончила свою исповедь Патриция.
— Ты уже стала Джульеттой? — насмешливо спросила Триш.
— А разве нет? Джульетта — собирательный образ влюбленной девушки, которая не может соединиться со своим возлюбленным. А имя не имеет значения. Пат и Триш тоже могут быть Джульеттами.
— Я не об этом! Не думай, не такая я и тупая. Но ответь, кто твой Ромео?
— По-моему, это очевидно, — удивилась Патриция. — Лорд Айлингтон — вот кто мой Ромео!
— Сомневаюсь! — покачала головой Триш. — Ромео был влюблен в Джульетту, а лорд Айлингтон тебя
