Он подложил в огонь еще пару поленьев, прежде чем вытянуться в кресле напротив Доры и Софи.
Он не сразу сомкнул глаза, не в силах оторвать взгляд от сцены, наполненной покоем и уютом. Незаметно его мысли вернулись к событиям последних сорока восьми часов. Джон знал, что покой этот — временный.
Дора проснулась, чувствуя, что ее левая рука онемела. В какой-то момент она не могла вспомнить, где она и почему здесь находится. Увидев спящего мужчину в кресле напротив, Дора все вспомнила…
Телефон. Он все еще наверху, в спальне.
Геннон спал в кресле. Жесткие черты его лица во сне разгладились, потеряли то отчаянное, затравленное выражение, которое она увидела на лице своего ночного гостя. «Действительно красив», — подумала она, и что-то внутри нее сладко сжалось.
Сейчас он совсем не казался опасным преступником. Скорее, просто уставшим красивым мужчиной.
Дора взглянула на девочку. Софи, казалось, крепко спала. Может, удастся отнести ее в спальню не разбудив.
Но как только она попыталась встать, большие темные глаза тут же раскрылись, и девочка напряглась как натянутая струна. Прежде чем Софи закричала, Дора приложила палец к ее губам и показала глазами на Геннона. Софи мгновенно поняла, что нужно молчать, и тоже приложила к своим губам пальчик. Дора понимающе кивнула, и Софи улыбнулась ей в ответ.
Наконец ей с трудом удалось подняться, держа на руках девочку, и осторожно переступить через вытянутые ноги Джона.
Дора тихонько добралась до двери, поднялась по ступенькам и наконец оказалась в спальне. Сердце ее бешено колотилось, когда она опустила Софи на кровать и достала телефон. Не теряя ни секунды, Дора набрала единственный номер, который знала наизусть.
Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем раздались гудки. К несчастью, трубку взяла экономка брата, миссис Харрис.
— Могу я поговорить с Фергусом, пожалуйста? — прошептала Дора.
— Извините, я вас почти не слышу, — ответила миссис Харрис.
— Фергус, — повторила Дора нетерпеливо. — Он дома?
— Не думаю, чтобы он так рано встал. Минутку. — Дора услышала, как миссис Харрис положила на стол трубку, и ее удаляющиеся шаги. Последовала долгая, томительная пауза. Дора едва сдерживала дыхание, когда услышала сонный и холодный голос брата: «Кавана слушает…»
Дора ясно представила себе его реакцию. Он будет с ней снисходительным, как с ребенком. Точно так же, когда она впервые сообщила ему о своих планах отправиться в Восточную Европу с грузом гуманитарной помощи. Он был уверен, что не пройдет и недели, как она позвонит ему и будет умолять о помощи. И еще она помнила свою молчаливую клятву, что скорее будет грызть стекло, чем попросит его о помощи.
Сейчас у нее за спиной уже не одно, а целых три кошмарных путешествия в Боснию с гуманитарной помощью. Она пережила обстрелы вражеских солдат и все ужасы лагеря для беженцев.
И вот теперь, когда она дома, надо обращаться за помощью к Фергусу, который живет за тысячу миль отсюда. Что он сможет сделать? Не надо было иметь богатое воображение, чтобы представить, что он позвонит комиссару полиции, с которым знаком, и попросит избавить его бедную сестричку от ужасного положения заложницы, в которое она попала по своей неосторожности и глупости. Неужели она, Дора, и в самом деле хочет, чтобы Фергус вмешивался в это дело? Если бы ей нужна была полиция, она бы сама позвонила туда.
Дора поехала в Боснию, чтобы помогать людям, как требовала ее совесть. И вот сейчас, когда в ее помощи так нуждаются, все, о чем она думает, — как бы от этого избавиться…
Софи стояла на коленках в кровати и смотрела на Дору так, будто ждала, что та решит.
— Алло? Алло? Кто звонит? — голос Фергуса звенел в ее ухе, словно надоедливый комар.
— Мне очень жаль, но я ошиблась номером, — сказала она, чуть изменив голос, и быстро отключилась. Затем снова сунула телефон в зарядное устройство, задвигая его как можно дальше под кровать. Возможно, она совершает глупость, но Дора вдруг поняла, что хочет помочь Джону и Софи. Точно так же, как ей хотелось помочь всем беженцам из лагеря, которых она встречала в Боснии. Она улыбнулась девочке: — Пойдем, дорогая. Тебе не помешает принять ванную.
Геннон медленно выплывал из цепких объятий сна. Он потянулся, ожидая острой боли, но она была чуть терпимее, чем вчера.
Становилось холодно. Огонь в камине почти потух. Джон поежился в утреннем холодном воздухе. Сейчас ему не помешали бы яичница и чашечка крепкого горячего кофе.
Но как только Джон встал и выпрямился, прогоняя остатки сна, то понял, что кофе и яичницу придется отложить…
Кресло напротив было пусто. Софи и Дора исчезли.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Геннон уже направлялся к входной двери, когда услышал неожиданный смех, который заставил его круто изменить направление.
В ванной Дора, стоя на коленях, поливала смеющуюся Софи. Она обернулась, когда Геннон влетел туда.
— Привет, — сказала она, улыбаясь. — А мы тут веселимся, — добавила она.
Джон буквально прирос к месту.
— Мне интересно, где ты была, — проговорил он.
— Ты, наверное, хочешь сказать, где были мы? Как видишь, в ванной. Хочешь поиграть с нами?
— Кажется, ты угадала, — ответил он с иронией.
Она отодвинулась, освобождая Джону место рядом.
— Только предупреждаю: Софи любит брызгаться.
— Разве? — Геннон опустился на колени ближе, чем следовало бы, не глядя на Софи. После душа волосы Доры все еще были влажными. Она вкусно пахла мылом и шампунем. Джон не мог отвести от нее глаз. Взгляды их встретились, и Геннон вдруг почувствовал, что знает эту женщину всю жизнь.
Софи надоело, что на нее не обращают внимания, и она окатила отца водой. Наконец он повернулся к ней и тут же облил ее. Девочка залилась счастливым смехом и криком, пока Дора ее не утихомирила.
Доставая из шкафа полотенце, Джон заметил, что Дора неотрывно смотрит на него. Она была так сосредоточена, что между бровями появилась крохотная морщинка.
— В чем дело?
Она быстро отвернулась и, выхватив у него полотенце, завернула Софи.
— Почему бы тебе не пойти на кухню и не заняться завтраком, а, Геннон? — сказала Дора с раздражением. — Я пока поищу что-нибудь из одежды для Софи.
— Ничего особенного не произошло, Дора?
Она покачала головой, не глядя на него.
— Наверное, стоит разжечь огонь. Я бы не хотела, чтобы Софи простудилась еще сильнее.
— Я займусь этим, — послушно ответил он.
— Джон! — (Он замер в дверях.) — Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы помочь вам.
Она стояла, держа на руках Софи. Мягкий утренний свет создавал вокруг ее головы подобие нимба. Казалось, что волосы Доры светятся. Она была прекрасна. В этот момент Геннон хорошо понимал Ричарда, который влюбился в эту женщину. Теперь они женаты, и она будет с ним навсегда. Джон кивнул и, не говоря ни слова, спустился вниз по лестнице.
Как только он исчез из виду, Дора с облегчением вздохнула. Она давно привыкла к взглядам, которые
