обманный жест, противник с размазанным по лицу омлетом бросился на него и в ту же секунду словно птица пролетел над присевшей Элизабет.
— Вызывайте полицию! Что смотрите? — раздавались отовсюду крики.
Вдруг кто-то схватил Элизабет за руку и поволок к выходу. Она изогнулась, пытаясь вырваться, но стальные клещи, сжавшие ее ладонь, не разжимались. Тогда Элизабет напряглась и высоко подняла ногу. Узкая юбка затрещала, но она в пылу схватки не обратила на это внимания, а сосредоточила взгляд на ступне волокущего ее мужчины.
Выбрав момент, она со всей силой вонзила каблук в ненавистную ей ногу. Мужчина крякнул и выпустил девушку. Она бросилась бежать, но тут же была поймана. Рука мужчины вцепилась ей в воротник и притянула к себе.
Воротник блузки был выполнен в виде хомутика, и шея Элизабет оказалась в своеобразной удавке, душившей ее и мешающей ей закричать. Мужчина, видимо, почувствовал, что делает ей больно, и ослабил хватку. Элизабет встрепенулась, но, не успев сообразить, что с нею делают, ощутила себя схваченной в охапку и поднятой в воздух.
— Помогите, — заорала Элизабет что было мочи.
Тяжелая мужская ладонь закрыла ей рот, она тут же впилась в нее зубами, но мужчина не выпустил добычу и потащил ее куда-то. Через некоторое время Элизабет оказалась втиснутой в машину. Мужчина сел рядом.
Элизабет взглянула на обидчика.
— Это вы, мистер Уорнфолд… — растерянно протянула Элизабет.
— А кого вы ожидали увидеть, — в голосе Уорнфолда слышалась явная насмешка, — поборника свободы, равенства и братства? Вы же сражались на моей стороне. К моему удивлению, — добавил он и спросил: — Или вы в пылу битвы не разобрались, кого защищаете?
Элизабет хотела сказать, что помогала ему только из чувства справедливости. Она не выносит, когда на одного, пусть и неправого, набрасываются несколько человек. Тот француз, если бы он был рыцарем, должен был защищать ее один, не прибегая к помощи своих дружков. Но не успела Элизабет открыть рот, как Уорнфолд опять схватил ее в охапку, прижал к себе и припал к ее губам в поцелуе.
Руки Элизабет сжались в кулаки. Она замахнулась, чтобы побольнее стукнуть Уорнфолда, но непроизвольно опустила их ему на плечи и сомкнула вокруг его шеи. Губы Элизабет приоткрылись, и она ответила на поцелуй Уорнфолда.
Она прижалась к нему и почувствовала его неповторимый мужской аромат. Платиновый эгоист, подумала Элизабет и растворилась в поцелуе. Биение сердца отдавалось в висках. Что она делает? И с кем? — мелькнула и исчезла мысль. По телу пробегали волны дрожи. Она забыла, что мужчина, держащий ее в своих объятиях, враг, которого нужно остерегаться. Непонятная радость наполнила ее сердце. Застонав от удовольствия, она еще теснее прильнула к Уорнфолду.
Вдруг Элизабет почувствовала, что поцелуй прервался, и она, протестуя, снова потянулась губами к Уорнфолду, но в следующую секунду осознала свой поступок и задыхаясь откинулась на спинку сиденья.
— Почему, почему?.. — заикаясь, пролепетала она.
— Почему я вас поцеловал? — Он усмехнулся. — Не буду врать, что мечтал об этом моменте. Посмотрите в окно. Прибыла полиция, и я не хотел, чтобы они обратили внимание на быстро отъезжающую машину, — сказал Уорнфолд, плавно вливаясь в поток автомобилей на авеню Сен-Уен.
Элизабет стало стыдно. Поступок Уорнфолда имел самое прозаическое объяснение, а она в очередной раз поступила как последняя дура. Надо же было с такой готовностью ответить на инсценировку, устроенную Уорнфолдом, чтобы обезопасить их от полиции!
Тот, видимо, понял состояние Элизабет.
— Не расстраивайтесь. Для меня этот момент был самым приятным за все наши встречи. И потом я дрался за вас. Считайте поцелуй, который вы мне подарили, наградой герою.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Элизабет, стараясь придать голосу строгость и невозмутимость.
— Ко мне в гостиницу.
— Нет! Остановите машину!
— Перестаньте разыгрывать из себя дурочку. Я не приглашаю вас на романтическое свидание. У вас разорвана юбка, порвана блузка. Я уже не говорю о ваших волосах. В таком виде вы быстро попадете в полицию. Вы хотите иметь еще одну статью кроме этой? — Уорнфолд бросил на колени Элизабет какую-то газету.
— Что это?
— Прочтите статью, обведенную карандашом. Это подтверждение того, что я пытался втолковать вам в кафе. Если бы вы не были такой идиоткой, я не стал бы показывать вам газету, — мягко сказал он и почти нежно добавил: — Вы же ее сестра!
Элизабет впилась глазами в текст. Некий журналист очень пикантно живописал происшедшее с ее сестрой. Он не жалел красок, описывая любовную связь сестры с лордом Мортимером, называл ее шантажисткой и высказал предположение, что попытка самоубийства Линды была ею же инсценирована.
— Какая гадость! Этого не может быть!
Уорнфолд пожал плечами.
— Не надо драматизировать! Вы чересчур эмоциональны и экспансивны, хотя в некоторых ситуациях это очень хорошо, но… — Он лукаво посмотрел на Элизабет.
Элизабет помолчала, но потом прошипела как рассерженная кошка:
— Вы ведете себя не как джентльмен!
— Мы вроде бы представлены друг другу, моя типичная соотечественница, — усмехнулся Уорнфолд.
— Но это не дает вам права издеваться надо мной, над моей сестрой, над традициями, в которых нас воспитывали.
— Ха-ха! Вы поистине сокровище, Элизабет. Сокровище прошлых лет, антиквариат. Где вы воспитывались? В школе при монастыре? В эпоху королевы Виктории?
— Да, при монастыре святой Женевьевы. — Кто-то ей уже говорил нечто подобное.
— Вы помните наш разговор в самолете? А мне казалось, что вы так ушли в себя, что пропустили мои слова мимо ушей.
Элизабет усмехнулась. Забавно устроена человеческая память. Она действительно ничего не слышала, а мозг, оказывается, все зафиксировал.
В номере отеля Уорнфолд предоставил возможность Элизабет привести себя в порядок. Она наспех умылась, причесала волосы и зашила, как смогла, юбку. Воротник блузки, державшийся на честном слове, она просто-напросто оторвала.
— Хотите кофе? — спросил Уорнфолд, когда Элизабет показалась в гостиной. Он успел переодеться и вновь выглядел элегантным самоуверенным мужчиной, словно никогда и не принимал участие в драке.
Элизабет от кофе отказалась, сославшись на то, что хочет поскорее попасть к сестре, которая наконец-то пришла в себя. Не приняла Элизабет и его предложения подбросить ее до больницы. Она предпочла вызвать такси.
Прошедшая так экстравагантно встреча всколыхнула в Элизабет бурю чувств, но она усилием воли подавила их. Противный Уорнфолд оказался не таким и плохим, но почему он такого ужасного мнения о Линде? Конечно, с подачи этого прощелыги-журналиста. Но тот все придумал! Линда не такая! Завтра сестра сама все расскажет, и наветы журналиста рассыплются в прах.
4
Сестры были погодками и внешне очень походили друг на друга. Обе блондинки с синими глазами,
