Когда ее подружки уходят, Сара спрашивает меня:
– Какая деталь моей внешности нравится тебе меньше всего?
– Не скромничай. Ты хочешь сказать, какая деталь нравится мне больше всего?
– Пожалуй, да, если вообще есть такая деталь, которая тебе нравится.
– Твои волосы.
Когда на следующий день я прихожу с работы, то вижу длинную коробку для цветов у своей двери. Тут и карточка. Я не узнаю почерк, а подписи нет. На карточке написано: «Здесь локон в знак моей любви».
Я открываю коробку и ощущаю приступ тошноты. У меня такое чувство, словно в руках у меня отрубленная голова – правда, самой головы тут нет.
Черт побери, ну и мерзость. Где же
В коробке лежат две длинных белокурых косы. У них мертвый вид. Отвратительно. Печально.
Я устремляюсь к телефону и звоню леди Генриетте. Она отвечает.
– Сара остригла волосы? – спрашиваю я.
– Да.
– Она прислала их мне в коробке из-под цветов.
– Я знаю.
– Как вы могли ей позволить это сделать?
– Моя дочь может делать все, что пожелает, при условии, что это никому не повредит.
– Но у нее были такие красивые волосы!
– Она хотела их подстричь. Получилось очень мило.
– Вам нужны эти косы? Мне они не нужны. Я думаю, что это отвратительно. И, вероятно, для вас они значат больше, чем для меня.
– Вы можете поступать, как хотите. Правда, вам бы следовало растрогаться. Она хотела сделать вам приятное. Ее жест действительно много значит.
– Я знаю. Это-то и досадно. Это непристойно. Да, я тронут, но меня беспокоит ее умственное и эмоциональное здоровье. Я удивляюсь, что это не беспокоит вас.
Однажды леди Генриетта говорит то, что приводит меня в неописуемый ужас.
Она спрашивает:
– Не могли бы вы оказать мне огромную услугу?
– Да, – отвечаю я, придя в восторг от возможности сделать ей приятное.
Я жду, чтобы она пояснила, в чем заключается услуга, но вместо этого она берет свою сумочку и достает два билета на самолет. Она молча стоит и смотрит на меня. Я беру билеты и вижу, что пункт назначения – Орландо, штат Флорида.
– Что это? – спрашиваю я, вдруг взволновавшись до глубины души: а что, если она хочет отправиться в путешествие вместе со мной?
– Мне бы хотелось, чтобы вы поехали туда на следующий уикенд вместе с моей дочерью.
Что же это происходит, черт побери?
– Зачем? – осведомляюсь я. – Что там такое?
– Диснейленд. Мне кажется, у нас с Дэймоном наконец-то дела пошли на лад. Мне бы хотелось провести с ним очень интимный уикенд, без моей дочери. Она всегда хотела попасть в Диснейленд.
Таким образом я от нее избавлюсь, но не буду чувствовать себя виноватой. Пожалуйста, вы это сделаете?
Я раздавлен новостями о Дэймоне. К тому же мне совсем не нравится то, чего она от меня хочет. На этот раз леди Генриетта ведет себя в самом деле несносно – нет, в самом деле. Впервые со времени нашего знакомства я испытываю раздражение против нее.
Я не успеваю ничего ответить, как она говорит:
– Вы – один из немногих, кому я могу доверять. И один из немногих людей, которых любит Сара. Так что лучшего нельзя и желать. Это так помогло бы мне, если бы вы согласились. Я была бы вашей должницей на всю жизнь. К тому же считается, что Диснейленд очень забавен и для взрослых.
– Не знаю, – отвечаю я. – Думаю, это несколько странно.
– Что странно?
– Я имею в виду, что, в конце концов, я же не ее отец. Приемлемо ли такое?
– У нее нет отца, – холодно произносит леди Генриетта. – Если вы не хотите это сделать – ну что же, прекрасно. Ей придется побыть с одним из моих натурщиков, которых она терпеть не может, но у нее не будет выбора.
У меня такое чувство, что она нарочно это придумала, чтобы пристыдить меня.
– Не знаю, – говорю я. – Не то чтобы мне этого не хотелось. Дело в том… – Я не могу закончить эту фразу. Мне хочется сказать: «Дело в том, что не кажется ли вам, что она проявляет слишком уж много нежности?» или: «Не знаю, чего от себя ожидать». Но нет, я не могу сказать такое, иначе она подумает, что я опасный маньяк, и больше никогда не захочет меня видеть.
В конце концов я выдавливаю:
– Дело в том, что людям это могло бы показаться несколько странным.
– Чепуха. Вы просто скажете, что вы ее отец. Я не отказываюсь. Я просто поддаюсь, не зная, как отказать. Мне не хочется, чтобы она расстроилась и невзлюбила меня. В конце концов, я все еще надеюсь, что она порвет с Дэймоном. То, что она собирается провести с ним один уикенд, вовсе не означает, что она проведет с ним остаток жизни. К тому же неплохо, что она доверяет мне свою дочь. Возможно, подсознательно она хочет, чтобы отцом был я, и готовит меня к этой роли. Возможно, это притянуто за уши, но мне всегда нравится фантазировать о том, какие прекрасные плоды может принести ситуация, кажущаяся безнадежной.
На следующий день мне приходит хорошая идея, которая может компенсировать необходимость везти Сару в Диснейленд. Она заключается в том, чтобы взять с собой еще и мою мать. Это убьет сразу двух зайцев: 1) Я окажу услугу леди Генриетте. 2) Я доставлю удовольствие своей матери, которая жаждет провести время вместе со мной. 3) Я не буду с Сарой наедине.
Когда я упоминаю об этой идее при леди Генриетте, она, по-видимому, не приходит от нее в восторг, и я не понимаю, почему. Я думал, что она должна бы обрадоваться. А она говорит:
– О! А почему вы хотите взять с собой вашу мать? Вы думаете, вам будет скучно с Сарой?
Она вызывает у меня раздражение, и язык чешется ответить: «Нет, идиотка, в этом-то и проблема: я боюсь, что мне будет слишком весело».
Но я говорю:
– Моя мама давно уже хочет со мной повидаться, вот я и подумал, что это будет хорошая возможность. Уверен, ей понравится Диснейленд. И я удивлен, что вы не рады тому, что женщина постарше поможет мне присматривать за Сарой.
Лери Генриетта больше ничего не говорит, но, кажется, не очень-то рада моей идее. Тем не менее на следующий день она вручает мне еще один билет на самолет. Я предлагаю заплатить за него, хотя на самом деле не могу себе этого позволить, но леди Генриетта заявляет, что и слышать об этом не хочет. Я заглушаю в себе чувство вины, напоминая себе, что она богата.
– По крайней мере вам не придется платить за дополнительную комнату, – нахожусь я. – Сара может жить в одной комнате с моей матерью.
– Нет, – отвечает леди Генриетта. – У каждого из вас будет собственный номер.
Моя девушка Шарлотта считает, что все это немного странно, но, вопреки моим опасениям, не придает этому особого значения, поскольку как раз сейчас очень занята. Она говорит, что даже рада: ведь она сможет поработать целый уикенд, ни на что не отвлекаясь.
Глава 6
Моя мать сначала очень радуется, но ее счастье по поводу того, что она проведет со мной четыре дня, тускнеет, когда новизна проходит. Она начинает капризничать из-за всего.
Да, я сказал «четыре дня». Вначале леди Генриетта говорила об уикенде, вероятно потому, что
