специально для нее банку с апельсиновым соком.
– Угощайся, Хани, – приветливо сказала она. Человек в центре стола закурил сигарету и откинулся на спинку стула.
– Когда будешь готова, можешь начинать.
Хани упрямо уставилась в пол.
– Мне нечего больше сказать.
– Пожалуйста, смотри на нас, когда говоришь.
– Я ничего не говорю. Я имею в виду сейчас. У меня ни одной мысли в голове.
Кто-то щелкнул зажигалкой. Чуть скрипнул стул. Один из Мужчин начал постукивать по своему блокноту карандашом.
– Почему ты не рассказала нам об Эрике?
– Здесь нечего рассказывать.
– Но мы кое-что слышали.
Она вся сжалась на своем стуле.
– Я больше не хочу о нем говорить!
– Не скрытничай, Хани. В этом нет ничего хорошего.
Рука Хани крепко обхватила банку с соком.
– А с какой это стати я должна все время что-нибудь рассказывать? Я даже не понимаю, зачем вообще сюда пришла. Вы мне не нравитесь!
Они остались равнодушны к ее бунту и собрали свои блокноты.
– Ну что ж, поговорим как-нибудь в другой раз, когда ты будешь готова.
И поскольку ей не с кем было больше делиться, она рассказала сценаристам все…
Дженни стоит на площадке, глядя на дверь квартиры Блейка. Она волнуется, заправляет майку в брюки, а затем пытается привести в порядок свои волосы. Осознав всю безнадежность этого дела, она снова теряется. Наконец она не выдерживает и начинает спускаться вниз по лестнице, но затем спохватывается и все-таки возвращается. Собрав все свое мужество, стучится в дверь. Не услышав ответа, стучит снова.
ДЖЕННИ: Блейк! Блейк, ты здесь?
ГОЛОС БЛЕЙКА: Чего тебе, Дженни?
ДЖЕННИ: Ты говорил… ммм… Ты говорил, что можешь помочь мне с домашним заданием по математике как-нибудь вечером. Ммм… тут эти дроби. Знаешь, они такие трудные!
Блейк медленно открывает дверь. На нем джинсы, грудь голая. Дженни смотрит на него, сдерживая волнение.
БЛЕЙК: Извини, Дженни, но сегодняшний вечер для этого не очень-то подходит.
ДЖЕННИ (разочарованно): Ох… Ну, может… ты хочешь вместо этого немного поиграть в карты?
БЛЕЙК: Не сегодня, малышка.
ДЖЕННИ: А как насчет телевизора? Сегодня играют «Ковбои».
ГОЛОС ДАСТИ (доносится из глубины квартиры): Блейк, что-нибудь случилось?
Дженни меняется в лице, поняв, в чем дело.
БЛЕЙК (сочувственно улыбается Дженни): Может, как-нибудь в другой раз.
ДЖЕННИ: Да ты просто мерзкий обманщик! Здесь Дасти. Я слышала ее голос! У тебя в квартире Дасти!
БЛЕЙК: Послушай, Дженни…
ДЖЕННИ (разъяренно): Твоя мама знает об этом? Если бы твоя мама знала, она бы просто убила тебя! Я ей все расскажу! Сейчас же пойду к ней и расскажу, что ее единственный сын – гнусный, подлый бабник!
Из-за плеча Блейка показывается Дасти. На ней халат Блейка, волосы растрепаны.
ДАСТИ (доброжелательно): Привет, Дженни! Ты что здесь делаешь?
ДЖЕННИ: А, вот и ты! Неужели тебе не стыдно! Раньше я думала, что ты просто пай-девочка, а теперь оказывается, что ты обыкновенная потаскушка!
БЛЕЙК (холодно): Дженни, думаю, тебе лучше успокоиться.
ДЖЕННИ (истерично): Я-то спокойна! Я совершенно спокойна!
БЛЕЙК (выходит на площадку и закрывает за собой дверь): Дженни, ты не должна разговаривать с Дасти таким тоном. Есть вещи, которых ты не понимаешь. Ты еще ребенок, и…
ДЖЕННИ: Никакой я тебе не ребенок! Не смей говорить, что я ребенок! Мне уже почти четырнадцать, и я…
На глазах у Дженни появляются слезы…
