новым поручением? Или она так мало его заботила, что он даже не подумал отправиться на ее поиски? Всякий раз, когда эта убийственная мысль проникала в ее сознание, Адель тут же старалась избавиться от нее. Скорее всего правда состояла в том, что Рейф просто не знал, где ее найти.
Помимо Джоса, единственной связью Адель с прошлой жизнью оставался ее мерин. Несмотря на то что ей не разрешали ездить верхом на Лунном Свете, она каждый день навещала своего четвероногого друга в его наскоро сооруженном стойле и проводила там долгие часы, ухаживая за ним и получая при этом хоть какое-то утешение. Прислонясь к теплому боку коня и гладя его шелковистую гриву, она изливала ему душу, почему-то уверенная в том, что он в состоянии понять причину ее печали. Иногда Лунный Свет терся носом о ее шею, и тогда его присутствие еще больше смягчало ее одиночество. Как жаль, что сейчас рядом с ней не было Вэла! Адель все же надеялась, что его раны полностью зажили. Хотя в лагере имелось несколько грязных псов, прятавшихся в кустах на опушке леса, ей так и не удалось завести дружбу с бедными созданиями, да и сами они, похоже, старались избегать человеческого общества.
С наступлением лета деревья покрылись буйной зеленью, такой густой, что она заслоняла собой солнце. Малиновые цветки азалии, росшей вдоль края поляны, покачивались на высоких тонких стеблях при малейшем дуновении ветерка. В лесу появилось множество птиц, а также разных мелких лесных тварей – Адель не раз слышала среди кустов какой-то шорох. Однако сама она почти все время оставалась в хижине в обществе двух своих надзирательниц, с их тупыми подобострастными лицами, которые готовы были часами просиживать без движения, уставившись друг на друга. Если Адель осмеливалась выйти наружу, они тут же следовали за ней. Стоило ей забрести в кусты, чтобы нарвать азалий, как они выхватывали цветы у нее из рук, заявляя, что этого ей делать не позволено, но так и не объясняя почему. Когда шел дождь, лес превращался в сплошную массу из влаги и тумана – тогда Адель и ее служанки вынуждены были прятаться в хижине. Крыша в их жилище протекала, и им приходилось подставлять под самую крупную струю деревянное корытце, а от остальных просто увертываться.
Наконец знаменательный день настал. Джос, одетый в свой самый лучший наряд – желтовато- коричневую тунику и сапоги из оленьей кожи, покинул лагерь и отправился на переговоры с Хью д’Авраншем, чтобы предложить тому за выкуп доставить его пропавшую невесту.
Весь вечер Адель ожидала его возвращения, и при одной мысли о том, что происходит сейчас в замке Саммерхей, у нее все переворачивалось внутри. Однако Джос не приехал ни тогда, ни вечером следующего дня, и Адель впала в еще большее уныние. Без сомнения, задержка объяснялась тем, что им до сих пор не удалось прийти к соглашению касательно суммы выкупа. Интересно, дорого ли она стоит в глазах родного брата, с горечью спрашивала себя девушка, помешивая в походном котелке похлебку из кроличьего мяса. Одна из ее служанок замесила тесто, и теперь на плоском камне рядом с кострищем пекся хлеб. Не отрываясь от котелка, Адель откинула с глаз непокорную прядь волос. Она еще ни разу не смотрелась в зеркало с тех пор, как приехала сюда, однако нисколько не сомневалась в том, что вид у нее не менее жалкий, чем у других женщин в лагере, – у нее тоже нечесаные волосы и залатанное платье. Что бы подумал Хью д’Авранш, если бы встретил сейчас свою нареченную? Наверняка он решил бы, что его обманули, увидев вместо утонченной аристократки, которую посулил ему Джос, простую деревенскую девицу.
Внезапно у края лагеря послышался какой-то шум – сначала окрик, затем быстрый цокот копыт, и на поляну ворвался Джос в сопровождении нескольких своих приближенных; он резко осадил коня, забрызгав грязью случайных зевак. Сердце Адель екнуло. Достаточно было одного взгляда на насупленные брови и тонкую линию губ на каменном лице, чтобы понять: в Саммерхее Джоса постигла неудача.
Спешившись, Джос рявкнул на тех, кто стоял рядом, и женщины с детьми тут же поспешили скрыться. Затем он крупными шагами направился к Адель, но, едва заметив, чем она занимается, тут же остановился.
– Бог ты мой! – набросился он с бранью на ближайшую к Адель служанку. – И о чем ты только думаешь, дурья твоя голова! Из моей сестры сделали посудомойку! Да ты посмотри на ее руки!
Женщина вскрикнула от боли, тщетно пытаясь увернуться от града ударов. Оставив половник в котелке с похлебкой, Адель попятилась назад.
– Хватит, Джос! – вмешалась она, через силу улыбнувшись. – Она тут ни при чем. Это была моя идея. Просто мне скучно сидеть здесь без дела.
– Пойдем со мной. – Джос схватил ее за плечо и увлек за собой к хижине, на ходу бросив служанкам: – Вы обе ждите тут, пока вас не позовут.
У Адель неприятно засосало под ложечкой.
– Неужели д’Авранш во мне больше не нуждается? – дерзко спросила она, как только они оказались внутри мрачной лачуги.
Джос тут же замахнулся на нее, собираясь ударить, но передумал:
– Иди сюда и сядь.
Адель послушно уселась на одно из бревен, которые они использовали вместо стульев, а Джос тем временем налил себе эля из небольшого бочонка в углу. С кружкой в руках он подошел к дверному проему и встал там, злобно глядя на обитателей лагеря, которые готовили себе полдник.
– Итак, – подсказала Адель, – начни с самого худшего.
– Этого ублюдка вообще не оказалось дома!
– Что? Тебе так и не удалось с ним встретиться? – воскликнула Адель, тут же снова воспрянув духом.
– Я говорил только с его мажордомом: сукин сын не нашел ничего лучшего, как попытаться захватить меня в плен. Мне с моими людьми пришлось скрыться в лесу, иначе бы нас всех перебили. Прежде всего мы избрали неверный путь – это проклятое место оказалось куда дальше от нас, чем я предполагал. Кроме того, на башнях там полно стражи, а сам замок окружен широким рвом с водой.
По мере того как Адель выслушивала поток жалоб Джоса, ее удивление возрастало. Ее брат провел большую часть жизни в Саммерхее, и уж кто-кто, а он должен был знать, чего ему там следует ждать. Почему же он не подготовился к этой вылазке более основательно?
– Ты хочешь сказать, что теперь там все изменилось?
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что ты должен знать насчет рва и стражи. Ты ведь прожил там не один год.
