поддерживая огонь в камине и время от времени переворачивая своего хозяина, чтобы сменить мокрые простыни. Когда глубокой ночью Адель, проснувшись, увидела озаренную зловещим багровым светом комнату и гигантские черные тени на стене, на какой-то миг ей даже почудилось, что она умерла и попала в ад.
Уже наступило утро, когда Симм разбудил ее, осторожно тряся за плечо:
– Посмотрите сюда, миледи. Вам не кажется, что ему стало лучше?
Адель с затуманенным взором проследовала за ним к постели. Свечи на сундуке превратились в огарки, однако оранжевое пламя камина давало достаточно света, чтобы можно было видеть все, что делалось вокруг. Когда Адель опустила глаза, сердце в ее груди на миг остановилось – ей показалось, что Рейф умер! Его красивое лицо покрылось восковой бледностью, глаза закрылись, руки лежали неподвижно на груди, и больше всего он напоминал сейчас покойника, приготовленного к погребению. Она зажала ладонью рот, чтобы сдержать крик отчаяния, но Симм неожиданно улыбнулся и показал ей пальцем на больного. Только теперь Адель поняла, что он имел в виду – дыхание Рейфа стало ровным! Когда она положила руку на его лоб, кожа была влажной и липкой на ощупь, однако лихорадка исчезла.
– О Господи! – воскликнула Адель, бросившись к юноше, чтобы обнять его. – У нас получилось! Адрик, Айво, идите скорее сюда!
Мужчины тут же повскакали с мест и бросились к постели; за ними вприпрыжку бежал Вэл. Когда они взглянули на своего неподвижно лежавшего хозяина, их первой реакцией был ужас… но тут веки Рейфа дрогнули и он открыл глаза.
Взобравшись поверх груды покрывал, Вэл потерся носом о его руку и осторожно лизнул ее. Все дружно ахнули, когда де Монфор в ответ на приветствие пса едва заметно улыбнулся.
Адель попыталась вспомнить, что следует делать теперь, когда кризис миновал, и тут ей на память пришел горшочек с черной смесью, которую оставила, уходя, миссис Галлет.
Вязкая жидкость имела отвратительный запах свернувшейся крови и какой-то горькой травы, название которой Адель не могла определить; тем не менее она уселась на кровать рядом с Рейфом и при помощи маленькой ложки влила ему в рот немного снадобья. Глаза его снова приоткрылись, а из груди вырвался возглас удивления.
Адель сжала его пальцы и поднесла их к губам, чтобы поцеловать.
– Выпей это, любимый, и тебе сразу станет лучше, – уговаривала она. К ее радости, Рейф послушно открыл рот, хотя и гримасничал, как ребенок, после каждой ложки. Спустя несколько минут он уже крепко спал. Адель не знала, следовало ли ей убрать лишние покрывала прямо сейчас или подождать, пока не пройдет лихорадка. Она приказала Адрику убавить огонь в камине и приоткрыть ставни, чтобы впустить в комнату свежий воздух декабрьского утра.
Сознание того, что худшее для Рейфа осталось позади, явилось для Адель большим облегчением: она чувствовала, как напряжение в ее ногах и спине постепенно ослабевает. Ей снова припомнились жуткие сцены прошедшей ночи: обнаженные до пояса, потные мужчины, подбрасывающие дрова в камин до тех пор, пока воздух в спальне не становился невыносимо душным и они едва могли дышать. То было поистине адское зрелище, но теперь Божьей милостью опасность миновала, и Адель даже прочла благодарственную молитву за избавление Рейфа. Пока все шло именно так, как и предсказывала миссис Галлет: как только кризис остался позади, Рейф быстро пошел на поправку.
Ночь выдалась безлунной и ветреной; Адель знала, что существовала особая примета, связанная с такой погодой, однако сейчас она чувствовала себя слишком утомленной, чтобы ее припомнить. Все, кроме Симма, уже разошлись по своим комнатам. Верный оруженосец Рейфа спал рядом с его постелью, а Вэл уютно пристроился у него под боком.
Понимая, что после полной хлопот ночи в жарко натопленном помещении вид у нее должен быть даже более жалким, чем накануне вечером, Адель попыталась заплести свои растрепанные волосы в косу, однако из-за отсутствия гребня ее усилия оказались напрасными. В это время раздался легкий стук в дверь и, открыв ее, Адель увидела перед собой Марджери. Обе женщины обнялись, заливаясь слезами радости. Марджери принесла с собой чистую рубаху, шерстяное платье, чулки, туфли и, что самое главное, собственный гребень Адель.
– Меня прислал Адрик, миледи.
Дав возможность Адель умыться и расчесывая ее густые темно-рыжие волосы, Марджери с восторгом рассказывала о своем замужестве. Правда, по ее словам, она до сих пор чувствовала себя неловко, поскольку так и не испросила разрешения на брак у своей госпожи. Адель с улыбкой заверила горничную в том, что та не могла выбрать себе лучшего мужа, чем Адрик, и что видеть их счастливыми является для нее самой приятной из всех неожиданностей.
Переодевшись в рубаху и платье, Адель сразу же почувствовала себя на голову выше. До чего же хорошо снова выглядеть чистой и причесанной! Когда она поднялась с кресла, темно-зеленая шерсть ниспадала красивыми складками к ее ногам. Марджери принесла с собой простой обруч из переплетенных пурпурных и светло-лиловых лент, чтобы закрепить на лбу полупрозрачную вуаль цвета морской волны. Затем с проворством, достойным ярмарочного фокусника, она достала из подвесного кармана зеркало.
Адель пристально разглядывала свое отражение в ярком свете камина и новых свечей, которые принесла с собой Марджери. Несмотря на то что черты ее лица остались такими же, какими они ей запомнились, она обнаружила в нем такую перемену, что ей казалось, будто перед ней незнакомка. Очертания ее подбородка и скул стали резче, а в зеленых глазах появился стальной блеск, которого она никогда не замечала прежде. Эта перемена была вызвана ее нелегкой жизнью. Хотя в действительности с начала ее странствий прошло не больше года, Адель за это время стала намного старше, завершив переход от юности к зрелой женственности.
Она разбудила Симма, но тот не желал даже ненадолго отойти от постели хозяина, чтобы перекусить, поэтому Марджери пришлось силой вытолкать его за дверь: юноше просто необходимо было подкрепиться.
Следующим появился Уиллет, личный слуга Рейфа, которого прислал сюда Артур, чтобы он побрил своего господина. Одна нога Уиллета была покалечена, поэтому обычно он не сопровождал Рейфа в походах, прислуживая ему лишь тогда, когда его лорд находился в замке. Он даже не подозревал о том, что Рейф был в спальне не один, и потому очень удивился, застав там незнакомую леди и ее горничную. Уиллет отвесил Адель вежливый поклон, и она сразу поинтересовалась, что именно ему сообщили о хозяине.
– Только то, что лорд Рейф был ранен, – ответил Уиллет, бросив взгляд в сторону кровати. – Я еще никогда не видел его таким бледным.
