Сэм остановился у прилавка. Повернувшись к Сюзанне, он бросил на нее изучающий взгляд.
— Да ты никак заплакать собираешься?
Она отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова — в горле застрял ком. Плохо он ее знает — в противном случае ему было бы известно, что она никогда не плачет, хотя в данный момент ей очень этого хотелось.
— Ты выглядишь потрясно, — шепнул он, оглядывая ее. — Раскованно и сексуально!
Она почувствовала нервную дрожь, причем ощущение было столь сильным, что она на мгновение забыла, где находится. До сих пор ей еще ни от кого не доводилось слышать таких слов. Она упивалась его видом, думая про себя, удастся ли ей когда-нибудь насытиться этим зрелищем.
Он криво усмехнулся и глянул на доску с меню.
— Что ты будешь?
Внезапно Сюзанна вспомнила, где находится, и попыталась обрести мужество в полнейшем безразличии Сэма к мнению смотревших на них людей. Он назвал ее раскованной и сексуальной — ну что ж, она и станет такой. Но одних слов было недостаточно, чтобы сделать ее другим человеком. Она по- прежнему оставалась Сюзанной Фальконер, ненавидевшей спектакль, который сама здесь разыгрывала.
Он заказал и принес для нее еду. Сюзанна в оцепенении последовала за ним к столику у окна. Аппетит совершенно пропал, и, куснув пару раз, она оставила всякие попытки делать вид, что ест. Сэм потянулся за ее гамбургером.
Глядя, как он своими крепкими белыми зубами впивается в булочку, она пробовала уговорить себя, что, как бы она ни была напугана, это все же лучше, чем умирать медленной смертью старой девы в двадцать пять лет!
Сюзанна почему-то представляла себе, что Сэм живет в маленькой холостяцкой квартире, и была очень удивлена, увидев, что он все еще живет со своей матерью. Их домик был одним из маленьких строении массового производства, выросших в Долине в конце пятидесятых годов, чтобы приютить работников, хлынувших в компанию «Локхид» после запуска Советами первого спутника. Фасад дома был забран зеленой алюминиевой обшивкой, боковины и задняя стенка отделаны когда-то белой, теперь же изрядно потемневшей от временя штукатуркой. Крышу покрывал толь, усыпанный мелким гравием. Он слабо поблескивал в лучах заходящего солнца.
— Света нет, — сказал Сэм, указав в направлении покосившегося гаража под чахлой пальмой. — Скорее всего Янк уехал.
— Он что, тоже здесь живет? — спросила Сюзанна, с каждой минутой нервничая все сильнее. Почему он не живет один? И о чем она будет разговаривать с его матерью?
— У Янка квартира на другом конце города. А мамочка с приятельницей пробудет в Лас-Вегасе еще пару недель. Весь дом в нашем распоряжении.
Это известие по крайней мере принесло некоторое облегчение. Она двинулась за ним к фасаду дома. Рядом с входной дверью располагалось длинное непрозрачное окно, замазка вокруг него расслоилась и потрескалась. Сэм отпер дверь и вошел внутрь. Следуя за ним по пятам, она переступила порог и сразу же очутилась в жилой комнате. У Сюзанны перехватило дыхание.
Декор мог служить монументом дурному вкусу. Пол покрывала отвратительного золотистого цвета шерстяная циновка. Аквариум, наполненный поблескивающим гравием, стоял рядом с испанской софой, обитой красным бархатом и отделанной темным деревом, из которой торчали латунные головки гвоздей, Сэм щелкнул настенным выключателем, и зажглась лампа, сделанная в виде птичьей клетки, наполненной пластиковыми филодендронами. Рядом, по-видимому, на самом почетном месте, висел портрет Элвиса Пресли в полный рост: он был наряжен в один из своих лас-вегасских костюмов из белоснежного атласа и сжимал в унизанных перстнями пальцах микрофон.
Сюзанна посмотрела на Сэма, ожидая, что тот скажет. Он ответил воинственным взглядом, ожидая ее комментариев. Ее тронули вызывающее выражение его глаз и упрямо сжатые челюсти. Сюзанне захотелось подойти к нему, положить голову на плечо и сказать, что она все понимает. Человеку, одержимому такой страстью к элегантным конструкциям, наверняка невыносимо жить в подобном месте.
Она попросила разрешения воспользоваться ванной. Кафельные плитки мандаринового цвета украшали переводные картинки с изображениями толстых рыб. Она сняла свои порванные чулки и сунула их в пластиковое ведро для мусора. Ее внимание привлек еще один портрет Элвиса несколько меньшего размера, выполненный на черном бархате и висевший на задней стене туалета. По его нижней стороне шла яркая надпись: LOVE ME TENDER[7], но несколько букв стерлось и надпись читалась как LOVE ME TEN[8]. He один раз, подумала она, избегая смотреть на свое отражение в зеркале. Люби меня не единожды и не дважды. Люби меня
Сэм сидел на кухне. Он предложил ей банку кока-колы и пару золотистых босоножек с пластиковыми маргаритками на верху ремней.
— Это моей матери, — пояснил он. — Она не станет возражать.
Сюзанна сунула ноги в босоножки, но от кока-колы вежливо отказалась. Некоторое время он изучающе смотрел на нее, затем взял ее волосы со щеки и сжал их в кулаке. От его близости у нее закружилась голова, чувство было такое, словно она мчится к краю обрыва.
— У тебя такие прекрасные волосы, — прошептал Сэм.
Он провел пальцем по ее губам. Ее дыхание участилось. В его глазах как будто сияли светлячки, которых она однажды в детстве наловила в кувшин. Когда Сюзанна отвернулась, Пейджи открыла крышку и вытряхнула светлячков на землю, затем раздавила их подошвами тапочек, и они остались желтыми фосфоресцирующими черточками в траве. Потом Пейджи плакала так сильно, что Сюзанне казалось, она вообще никогда не остановится.
Выражение глаз Сэма подсказало Сюзанне, что он жаждет ее, и по всему ее телу разлилось ощущение свободы и раскованности, словно она выпила слишком много вина. В этот день она столько всего пережила, так много перечувствовала! Ей захотелось осуществить все свои фантазии, но она боялась. Это был заключительный шаг ее эмансипации, и она еще не была к нему готова.
Резко отпрянув от Сэма, Сюзанна вернулась в гостиную. Со стены на нее смотрел Элвис с нежными глазами и угрюмым лицом. Любила ли она Сэма десятикратно? — пришла ей в голову безумная мысль. Сюзанна уже и не знала, что означает любовь. Было ли это любовью или простым желанием? Она любила своего отца — ну и посмотрите, что она сделала. Она делала вид, что любит Кэла, и это привело к катастрофе. А Сэм? Не сошла ли она с ума, поддавшись сексуальным фантазиям, разбуженным в ней этим авантюристом с желтыми глазами? Не отбросила ли все, что было ей привычно, ради секса?
— Пойдем со мной в гараж, — произнес он сзади. Резко обернувшись, Сюзанна увидела, что Сэм стоит в проходе между кухней и гостиной.
— Хочу, чтобы ты глянула, над чем мы работаем, — пояснил он. — Теперь и ты будешь частью этого дела. Он повел ее к задней двери, не умолкая ни на минуту.
— Я говорил тебе, Сьюэи, что для нас все только начинается, так оно и вышло. За последнюю неделю я получил заказ на сорок плат от этого парня — его зовут Пинки, он из «З.Б.Электроникс». Целых сорок штук! И это только начало!
Как истинной дочери Джоэла Фальконера, ей было трудно вдохновиться таким небольшим количеством, но она попыталась ответить с энтузиазмом:
— Это просто чудесно.
Пересекая задний двор, она чувствовала, как пластиковые лепестки маргариток царапают ей пальцы. Сэм указал банкой кока-колы на гараж. Она изучающе посмотрела на его руку, сжимавшую банку. Это была рука рабочего человека. Ногти чистые, но подстрижены неровно, а большой палец обезображен рваным шрамом.
— Гаражи — просто удача для Долины. Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард зачинали свою «Хьюлетт- Паккард» в одном из гаражей Пало-Альто, мы тоже собираемся основать нашу компанию в этом гараже. Сейчас половина всех парней из Хоумбру работает над своими проектами именно в гаражах. Помнишь Стива Возняка, того, что был на встрече в клубе Хоумбру? Я еще показывал его тебе.
— Это тот, что со своим приятелем делает компьютер на одной плате с каким-то фруктовым
