желающих выразить соболезнования. Но с Сюзанной почти никто не заговорил, даже те люди, с которыми она была знакома не один год. Как будто, сбежав с собственной свадьбы и нарушив правила, она тем самым предала их всех.
Когда они выходили из церкви на территорию кладбища, она услышала, как один из гостей проговорил вполголоса:
— Она не родная дочь. Приемная.
Он произнес последнее слово с таким видом, словно отведал на редкость кислый лимон. Митч тоже услышал его и лишь крепче сжал ее руку.
Церемония погребения была милосердно короткой. Когда Митч повел ее к выходу, к ним приблизился Кэл:
— Сюзанна?
Со времени их последнего разговора прошел год. Его глаза, что когда-то смотрели на нее с такой гордостью, теперь были полны яда. И с этим человеком она собиралась провести всю жизнь! Сейчас его ненависть ударила ее словно обухом.
— Полагаю, ты удовлетворена, — с издевкой произнес он. — Это ты убила его, сама знаешь. После твоего ухода он так и не смог полностью оправиться.
У Сюзанны появилось ощущение, будто ее ударили в живот. Митч, напрягшись, с угрожающим видом шагнул к Кэлу.
— Убирайся от нее, Терокс, — жестко сказал он.
Через боль Сюзанна почувствовала мягкое прикосновение чьей-то ладони к своей руке. Эта ладонь лишь на мгновение опустилась и тотчас упорхнула словно бабочка. В оцепенении Сюзанна повернулась и увидела сестру.
Пейджи, учитывая обстоятельства, сменила плотно сидящие джинсы на более скромный наряд: на ней было неброское черное платье с ниткой старых жемчугов, которую носила когда-то Кэй; обычно взбитые волосы на этот раз были уложены, как у престарелой вдовы. Сюзанна ожидала, что и Пейджи упрекнет ее, но сестра даже не подняла на нее глаз.
— Идем, Пейджи, — сказал Кэл, поджав тонкие губы. — Тебе совершенно ни к чему терпеть ее присутствие.
Довезя Сюзанну до дома, Митч предложил подняться к ней, но она, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться, отказалась. Перед тем как выйти из автомобиля, она, наклонившись, прижалась щекой к его подбородку.
— Спасибо, — прошептала она. — Огромное спасибо.
Войдя в квартиру, Сюзанна услышала доносившиеся из кухни мягкие звуки музыки. Она ожидала увидеть Сэма, но в кухне оказалась только Анджела, которая мыла посуду. Отложив блюдо, которое вытирала, Анджела протянула к Сюзанне руки:
— Бедное дитя!
Сюзанна почувствовала, как внутри что-то сломалось. Она пошла к ней навстречу, как обиженный трехлетний ребенок бежит к матери, и заплакала на руках Анджелы, а та стала гладить ее по спине и повторять:
— Я знаю. Я все знаю, бэби.
Нос Сюзанны стал мокрым, слезы закапали с подбородка на плечо Анджелы. Казалось, тело ей уже не принадлежит. Что с ней произошло — с женщиной, которая никогда не плакала?
— Мой отец умер, — сказала она. — Я никогда больше не увижу его!
— Знаю, радость моя.
— Я никогда… Мне не следовало уходить. А теперь уже ничего не исправишь!
— Ты пыталась, радость моя. Я знаю, что пыталась.
— Никогда не думала, что он умрет. Никогда. Он всегда казался мне богом.
Анджела отвела ее в гостиную и усадила на софу. Она растирала ей ладони, держала ее руки в своих, но Сюзанна была безутешна.
— Я любила его. Всегда любила. А он все-таки не любил меня.
Анджела погладила ее по волосам.
— Это не так, радость моя. И он тебя любил. Он сам мне сказал.
Прошло несколько секунд, прежде чем смысл сказанного дошел до глубин страдающей души Сюзанны. Подняв голову, она сквозь слезы увидела колышущееся лицо Анджелы.
— Он вам так сказал?
Анджела отвела волосы с влажных щек Сюзанны, осторожно освобождая ногтем слипшиеся пряди.
— Мы были вместе до конца. Твой отец ездил со мной в Грейсленд на похороны Элвиса.
— В Грейсленд? Мой отец? — Сюзанна, ничего не понимая, во все глаза смотрела на Анджелу.
— Мне кажется, он не собирался ехать туда со мной. Просто так уж получилось.
Постепенно Анджела рассказала всю историю их путешествия. Сюзанна ошеломленно внимала ее словам.
— В день своей смерти он говорил о тебе, — сказала Анджела.
Сюзанна похолодела:
— И что он говорил?
— Он не тебя ненавидел, Сюзанна. Думаю, он ненавидел самого себя.
Ужасные слова обвинения, сорвавшиеся с губ Кэла, все еще стучали в мозгу Сюзанны.
— Наверное, это я убила его, — прошептала она. — То, что я сделала ему, было просто ужасным. Если бы я не сбежала, он и сейчас был бы жив.
— Не говори так! Не надо так говорить, радость моя! Твоей вины в этом нет. — Анджела говорила быстро, задыхаясь. — Те последние несколько часов мы провели сидя на походных стульях, ожидая, когда выедет катафалк. Мы начали говорить о вас обоих — о тебе и Сэмми. Как раз перед тем как выехал катафалк, он посмотрел мне прямо в глаза и говорит: «Анджела, я был не прав, когда вот так отбросил Сюзанну. Она должна была уйти. Теперь я это понимаю. Я люблю ее и, как только вернусь в Калифорнию, скажу ей об этом».
Сюзанна вся напряглась:
— Он сказал вам это? Сказал, что любит меня?
— Господь свидетель! Он сказал, что позвонит тебе в тот же день.
Сюзанна плотно зажмурила глаза, из-под век показались слезы.
— О Анджела!
Анджела опять обняла ее. Ростом гораздо меньше Сюзанны, она, казалось, смогла укрыть ее всю.
— Я… мне была невыносима мысль, что он сошел в могилу, ненавидя меня.
— Он любил тебя, радость моя. Он постоянно твердил, как много ты для него значишь.
Сюзанна вырвалась из ее рук и нахмурилась.
— Анджела, вы, наверное, говорите мне эта лишь для того, чтобы подбодрить меня? Ну пожалуйста. Я должна знать правду!
Анджела крепко сжала ее руки:
— Это правда. Я католичка, Сюзанна. Если я скажу неправду о последних минутах жизни человека на земле, мне на душу падет смертный грех. Он так любил тебя. Он постоянно твердил мне об этом.
Глаза Анджелы смотрели на нее очень серьезно, и Сюзанне отчаянно захотелось поверить ей. Но скорбь, притупив одни ее чувства, другие, напротив, обострила. Посмотрев на свекровь, она со всей определенностью поняла, что Анджела лжет, повинуясь своему любящему щедрому сердцу.
В этот вечер Сэм вернулся домой с огромной шалью ручной работы, которая привела ее в восхищение в одном из магазинов несколько недель назад. Он ничего не сказал о своем исчезновении, а она была слишком измождена, чтобы расспрашивать его. Заталкивая шаль в нижний ящик платяного шкафа, она сказала себе, что идеальных людей нет и ей следует научиться принимать Сэма таким, какой он есть, со всеми его грехами. Но с этого момента в фундаменте их супружества образовалась трещина.
Через несколько недель Сюзанна узнала, что отец исключил ее из завещания и все состояние оставил Пейджи. В него входили и миллионы долларов, вложенные в огромный пакет акций ФБТ. Но Сюзанну угнетали не финансовые потери. Просто его лишний раз подтвердило, что отец не простил ее.
