Эмма пошатнулась. Она добилась своего, но какой ценой!
Эмма ждала Кенни почти до четырех утра и так и заснула в кресле у окна спальни. Проснулась она в шесть. Кенни не вернулся.
Не переодевшаяся со вчерашнего вечера, неумытая и голодная, она ввалилась в ванную. В зеркале отразилось растерянное лицо с темными кругами под глазами и едва заметным синяком на щеке от удара Хью. Эмма провела по нему пальцем. Болит совсем не так сильно, как сердце.
Сегодня она улетает. Господи, кто же мог знать, что рыцарский поступок Кенни надолго, если не навсегда, закроет ему дорогу в большой спорт и окончательно отвратит от него поклонников? Ах, если бы только он не вмешался! Но благородство — такая же неотъемлемая часть его характера, как и своеобразное чувство юмора.
Она всегда знала, что их роману уготован недолгий век, но в жизни не предполагала, что все окончится вот так. Ее предательством.
Нужно торопиться. Еще предстоит добраться до Далласа, если она по-прежнему хочет попасть в аэропорт. Необходимо принять душ, найти чистую одежду, а самое главное — сделать то, к чему она готовилась всю ночь.
Десять минут спустя Эмма уже сидела за рулем машины Патрика и ползла по благословенно-пустому шоссе к городу. Стараясь держаться с правой стороны, она твердила себе, что покончила с автофобией и отныне постарается сама водить машину. Пусть это не слишком приятное, зато полезное занятие. Как только вернется в Англию, сразу же получит права.
Портье в отеле оказалась той самой миленькой рыжулей, с которой Тед флиртовал в «Раустэбауте». Девушка сразу узнала Эмму и с готовностью сообщила ей номер комнаты Хью. Постучав в дверь, Эмма отошла вбок, чтобы ее не увидели в глазок, и протянула с техасским выговором:
— Рум-сервис.
Прошло, по ее мнению, не меньше часа, прежде чем за дверью послышались шаги и лязгнул замок.
— Я не заказывал… — начал Хью, ко тут же окаменел при виде Эммы. Он успел набросить шелковый халат, из-под которого выглядывали пижама королевского пурпура и уродливые босые ступни с искривленными большими пальцами. Эмма с мстительной радостью заметила огромный фонарь под глазом, куда ярче, чем ее синяк.
— Вон отсюда!
Его маленькие глазки заметались, забегали, и Эмма поняла, чего он боится. Появления Кенни. Она протиснулась мимо него в комнату.
— Я одна.
Герцог мгновенно захлопнул дверь, словно ожидая, что Кенни возникнет в любую минуту.
— Он псих! Знай я, что он безумен, никогда бы не стал с ним договариваться. — Хью пренебрежительно скривил мясистые губы. — Вы имеете представление о том, какому унижению меня подвергли?
Он угрожающе шагнул к ней. Здравый смысл подсказывал Эмме, что нужно бежать, но она упрямо оставалась на месте.
— Попробуйте коснуться меня, и я подниму такой крик, что сбежится весь персонал отеля. Вы этого хотите?
Хью свирепо оскалился, но ближе не подошел.
— Вы зря тратите время. Надеюсь, не воображаете, что я женюсь на вас, зная о ваших пороках?
Каков лицемер!
Эмма в эту минуту почти жалела, что не питает пристрастия к особам своего пола.
Герцог провел ладонью по жирным рыжеватым волосам, но вместо того, чтобы их пригладить, взъерошил таким образом, что две ставшие торчком пряди напоминали дьявольские рога.
— И не вздумайте вернуться в «Святую Гертруду»! Я вас увольняю. Если посмеете хотя бы раз появиться там, я велю арестовать вас за нарушение границ частной собственности.
— Разумеется, я вернусь. Там все мои веши.
— Я велю их запаковать и переслать вам.
Ей даже не удастся попрощаться с коллегами и девочками. Но приходится платить по счетам. Впрочем, сейчас не до того. Главное, выяснить судьбу тех девочек, которые зависят только от нее.
— Как скажете, Хью. Но если не хотите беспорядков в «Святой Гертруде», предлагаю заменить меня Пенелопой Бриггс. Умная, компетентная и знающая свое дело преподавательница.
— Та краснолицая особа, которая вместо смеха издает омерзительное ржание?
Может, Пенелопа и слишком громогласна, зато жизнерадостна и большая интеллектуалка. Услышав столь пренебрежительный отзыв о подруге, Эмма вскипела, но постаралась сдержаться.
— У нее прекрасные отношения с преподавательским составом и ученицами. Кроме того, она великолепный организатор. Лучше вам никого не найти.
Хью пожал жирными плечами:
— Какая разница, пусть будет Бриггс, все равно это место ей не придется занимать долго.
— То есть?
— Я продаю это место застройщику, Эмма, — злорадно сообщил герцог. — По-моему, о такой возможности уже упоминалось.
Горло у Эммы перехватило. Все-таки он ужалил ее!
— Ты жалкий червяк.
— Вряд ли вы имеете моральное право обзывать кого-то, жалкое подобие женщины. И предупреждаю, держите язык за зубами насчет своих наклонностей. Не хватало, чтобы кто-то узнал, что школой «Святой Гертруды» управляла мерзкая лесбиянка.
Больше вынести Эмма не могла. Она потеряла все, что было для нее дорого, и оставалось лишь с достоинством терпеть поражение.
— Я не лесбиянка, — тихо заметила она. — И поцеловала Тори потому, что отчаялась избавиться от вас иным способом.
— Лжете.
Эмма вздохнула поглубже, чтобы успокоиться.
— Будь я лесбиянкой, не стыдилась бы этого. Но я обычная женщина. И с самого начала твердила, что не хочу выходить за вас. Вы не только отказались слушать, но и не постыдились шантажировать меня.
— Ничего подобного я не делал.
— А как еще можно расценить постоянные угрозы продать школу, если я не выполню ваших требований? Я люблю «Святую Гертруду». Вы просто не оставили мне выбора.
Хью гордо выпрямился и выпятил грудь.
— Вы сошли с ума! Можно подумать, мне приходится силой тащить женщин к алтарю! Мое имя — одно из старейших в Англии!
Она снова вспомнила, что спорить с ним бесполезно. Там, где речь заходила о родословной или собственной значимости, Хью Холройду не было равных. Эмме пришлось пустить в ход последнее оружие, хотя она знала: оно ненадежно.
— Предупреждаю, если продадите школу, я сделаю все, чтобы вас уничтожить.
Но Хью, вместо того чтобы упасть на колени и каяться, недоверчиво усмехнулся:
— Интересно, каким образом жалкая извращенка собирается уничтожить такого человека, как я?
— Сказав правду.
Хью скучающе рассматривал ногти. Эмма продолжила:
— Большего не потребуется, знаете ли. Разумеется, у меня нет таких надежных связей с прессой, но я хорошо знакома с Колин Гаттеридж из «Лоуэр Тилби Стэндард», а кроме того, я обучала дочь Эвелин Ламли. Эвелин пишет репортажи для рубрики «Дом и сад» радиостанции «Лоуэр Тилби». Она настоящая волшебница во всем, что касается роз, так что у нее образовался преданный круг слушателей. Признаю, этого очень мало, но даже крошечный камешек, брошенный в воду, дает круги, а обе эти женщины — мои хорошие подруги. Они будут более чем счастливы опубликовать мою версию этой истории.
